Внезапно ее осенило, что оскорбленная женщина может отомстить, даже стоя у плиты.
Увидев Корри, Эйден сразу почувствовал, что с ней что-то не так. Высокая, длинноногая блондинка, Корри была так же привлекательна, как и блюда, которыми она угощала зрителей. Уже целый год Эйден планировал свои дела так, чтобы не пропустить ни одной съемки ее еженедельного шоу. За это время он научился понимать ее, как никто другой.
И он не испытывал чувства вины из-за того, что проводит так много времени, любуясь невестой своего брата. Никто в мире не знал, как часто Эйден мечтает о ней. И никто не узнает, как он сожалеет, что сам познакомил ее с Кевином. Правда, тогда у Эйдена была девушка, а к тому времени, когда он расстался с ней, Кевин и Корри уже обручились, хотя были знакомы всего несколько недель. Месяц за месяцем во время шоу он выслушивал ее рассказы о своем брате. Эти рассказы нравились зрителям, но только не Эйдену. Честно говоря, он ненавидел их.
И все же он твердо верил, что нельзя смешивать бизнес и удовольствия. Но сейчас его терзала мысль о том, что же все-таки случилось с Корри. И хотя три четверти шоу прошли безупречно, ее голос казался Эйдену неестественно веселым. Обычно она шутила со зрителями, но сегодня она явно хотела поскорее закончить выступление. А может быть, просто волнуется, впервые находясь в прямом эфире?
Настало время, когда Корри отвечала на вопросы зрительской аудитории. Но вместо этого она заявила:
— Сегодня мне хочется оставшееся время использовать не так, как обычно. — Она зашла за свой рабочий стол и оперлась на него руками. — Теперь, когда мы обсудили праздничный обед, который приведет в восторг вашего любимого, пришло время вспомнить о тех, кто одинок. Особенно о несчастных женщинах, которых бросили, да еще в самое неподходящее время.
Краем глаза Эйден заметил, что после этих слов режиссер, явно смутившись, начал лихорадочно листать сценарий. А Корри взяла прихватки, вытащила кастрюлю из духовки и с громким стуком поставила ее на стол.
— Прошу вас самих доделать это шоколадное суфле. Но перед тем, как вы съедите его, ради сохранения вашего же здоровья, прошу вас сначала съесть салат.
Отбросив прихватки, Корри повернулась к холодильнику.
— Что, черт возьми, она делает? — в изумлении пробормотал помощник режиссера.
— Без паники, Паркер, — успокоил его Эйден. — Корри знает, что делает. Не вмешивайся.
Но режиссер, казалось, не слышал его.
— Мы не можем позволить ей отклоняться от сценария в прямом эфире.
Корри взяла самый большой огурец и показала его зрителям.
— Начнем с него. Имейте в виду, что по своим размерам этот огурчик значительно превосходит некоторую выдающуюся часть мужского тела, хотя большинство мужчин и будут пытаться заставить вас поверить, что это не так.
Паркер со страдальческим выражением лица взглянул на Эйдена.
— Я не ослышался?
Эйден молчал. Что-то подсказывало ему, что это только начало.
Злорадно ухмыльнувшись, Корри швырнула огурец на разделочную доску и схватила самый большой нож.
— Когда вы будете думать о том идиоте, который оставил вас с носом, просто представьте себе, что это...
Она обвела глазами студию, и Эйден заметил в ее глазах слезы.
— Вижу, вы уже догадались, что именно я имею в виду.
И она начала так яростно кромсать огурец, что даже директор программы не сразу сообразил, что следует прекратить трансляцию и включить рекламу.
Но прежде, чем он успел отдать соответствующее распоряжение, из зала раздался молодой женский голос:
— Корри, а чем вы с Кевином займетесь в новогодние праздники?
Корри взмахнула ножом и послала зрителям свирепый взгляд.
— Ничем, потому что этот пустоголовый осел бросил меня.
Такое поведение было совершенно немыслимым для Корри, которая всегда гордилась своим самообладанием. Она не могла понять, что на нее нашло и как она позволила такому, в сущности, пустяку, как злосчастное письмо Кевина, поставить под угрозу ее будущее на телевидении. Несколькими неуместными взмахами ножа она исключила всякую возможность дальнейшей трансляции ее шоу в прямом эфире. В этот момент раздался стук в дверь.
