— Об этом я пока не думала. — Дорри плаксиво сморщила нос. — В архиве много твоих ответов.
— И ты думала, я не замечу, как они пойдут в ход?
— Я думала, тебе понравится, что я так точно подражаю тебе, — с неожиданной гордостью сказала она.
— Что уж лестного в таком подражании, Дорри? Да и не подражание это, а плагиат.
— Ты хочешь меня уволить?
— Это не мое дело. Придется обсудить ситуацию с Эйлин и Генри.
— Но ты хочешь меня уволить.
— Нет, я хочу помочь тебе, чтобы ты стала самой собой.
— Понятия не имею, кто я, — призналась Дорри, и последние остатки тщеславия покинули ее голос.
— Все мы гонимся, сами не зная за чем и за кем, — утешила я.
Мне хотелось поглубже разобраться в ситуации, найти в ней мораль, какой-то смысл, потому что Дорри было жаль, и я не понимала, с какой стати она подражает такой неумехе, как я. Хотя бы из суеверия я хотела проявить великодушие, а то у меня как-то чересчур хорошо все складывалось.
От суеверных страхов меня избавил визит в кабинет Эйлин — тут же и перестало все хорошо складываться. На лице редакторши расплылась довольная улыбка мелкого хищника, полакомившегося канарейкой, а улыбка на лице Генри была не столь цветущей.
— Мы как раз говорили о тебе! — Эйлин распахнула объятия, но этот жест больше напоминал призыв императрицы к собравшейся в Колизее публике: давайте, ребята, тычьте пальцем вниз, пусть раненого гладиатора прикончат!
— Простите, что не добралась до вас в Ночь Подушечных Битв, — извинилась я. — Тут такие дела…
— Некоторым людям хватает здравого смысла уйти, когда начинаются «такие дела», — заявила Эйлин. — Лично я не собираюсь в очередной раз получать травмы только потому, что тебе вздумалось развязать войнушку. Ты простых путей не ищешь, верно я говорю? — И все это она произносила с улыбкой победительницы, свободно взмахивая руками.
— Отличная статья, — вмешался, наконец, Генри. — Поздравляю!
— Спасибо вам обоим. Вы предоставили мне такую возможность…
— Ты это заслужила, — кивнул Генри. — Желаю тебе и впредь удачи.
Это прозвучало так, словно Генри уже не будет здесь, когда я напишу следующую — ведь я напишу следующую? — статью. Эйлин не замедлила разъяснить ситуацию:
— Приятные новости не только у тебя. Генри пошел на повышение — он уходит от нас.
— Поздравляю, — сказала я, пожимая Генри руку и лихорадочно соображая, что же означает тон Эйлин. Она завидует Генри или радуется тому, каких дел натворит без его присмотра?
— Официальное сообщение ожидается на неделе, но в «Пиллоу» я наткнулся на Питера Малкахи, который уже знает, так что слухи, очевидно, просочились.
— Где Питер, там и слухи, — проворчала я. — Так это «Право особого доступа»?
— Наш Издатель приобрел «Право», — кивнул Генри, — и предложил мне возглавить редакцию, встряхнуть их там хорошенько.
— Замечательно! Это будет интересно. Только мы тут будем скучать, — искренне призналась я, рассчитывая, что Генри поймет намек: без его поддержки мне придется туго.
— Будем скучать, будем, — протрубила Эйлин. — Хотя скучать нам особо некогда: от нас тоже ждут обновления, так что надо нам присмотреться к самим себе и найти каждому из нас роль в новом, улучшенном «Цайтгайсте»!
Императрица Эйлин махнула рукой, чтобы на арену выпускали хищников, и почти благосклонно улыбнулась мне:
— Теперь насчет колонки.
Я приготовилась к удару. Сейчас она скажет, что в обновленном «Цайтгайсте» моя роль сводится к старой колонке.
— Я так понял, возникла небольшая проблема? — спросил Генри.
— Один конкурсант неправильно понял условия, — уклончиво ответила я, все еще прикидывая, как лучше обойтись с Дорри.
— Кому ты предлагаешь отдать колонку? — нетерпеливо поинтересовалась Эйлин.
— Я предлагаю изменить подход, раз уж мы решились на обновление. Давайте отдадим колонку Скайлер и Карлосу, чтобы они предлагали «мужской» и «женский» взгляд, тогда у наших читателей появится настоящая перспектива, и, может быть, удастся привлечь к журналу интерес также и мужской части аудитории? — К моему удовольствию, здесь, в кабинете Эйлин, мое предложение прозвучало не хуже, чем утром в душе, когда я репетировала эту речь перед Кайлом.
