— Погоди, еще один вопрос.
Я оглянулась, полагая, что сейчас он и скажет самое главное.
— Но только один.
— Как тебе заявление Ронни, что он будет работать «с женщиной, которую любит»? Ты, конечно, пишешь о Гвен, но эти слова можно вставить в статью.
Не хотелось признаваться Питеру, что я не имею представления, о чем идет речь. Впрочем, в этом и не было нужды: ехидная улыбка на его лице свидетельствовала о том, что он это понял.
— При мне Ронни такого не говорил, — сказала я уклончиво, ожидая подвоха.
— При мне тоже. Но мой источник утверждает, что он все время повторяет эти слова, когда беседует с ней по телефону…
— С Гвен?
— С кем же еще?
— Насколько надежен твой источник?
— Весьма надежен. А что?
— В обоих агентствах работает немало женщин, — сказала я, вспоминая оживление Ронни в связи с Гаремом.
— Да, но они все у него в подчинении. Это скорее дополнительные удобства. При чем тут «женщина, которую любишь»? — Улыбка Питера говорила о том, как его веселит такой взгляд на корпоративные отношения, но мне было не до смеха: от новости, которую он только что сообщил, в голове все перемешалось.
Был ли Ронни заинтересован в смерти Гарта и как делового партнера, и как соперника в любви? Но Гвен и Гарт подавали на развод, к тому же с Гартом во главе компания была бы сильнее. Впрочем, это все разумные доводы, а убийство не назовешь разумным поступком. Мне вспоминалось выражение лица Гвен, когда она говорила о Ронни, и Ронни, когда он говорил о Гвен, — нет, на влюбленных они не похожи. Если Ронни говорит, как хорошо ему будет работать с женщиной, которую он любит, он или пускает пыль в глаза, или любит кого-то другого. Как такие отношения могли привести к убийству? А вдруг при слиянии компаний действительно возник треугольник, и Гарт стал соперником Ронни не только в бизнесе, но и в любви?
Пора посетить Гарем.
Но Питеру я об этом ни за что не скажу.
— Тут ты меня опередил. Об отношениях между Ронни и Гвен мне ничего не известно. Возможно, оба они решили, что эта информация не для моей статьи. Или что так скоро после смерти Гарта предавать их связь огласке было бы неприлично.
— Скорее неразумно. Ни он, ни она не хотят привлекать к себе внимание полиции. Кстати о копах и внимании. Ты ведь должна идти? — Он дал понять, что больше меня не задерживает: теперь-то он был убежден, что я от него безнадежно отстала. Ему и в голову не приходило, что он может двигаться в неверном направлении, хотя чему удивляться — его вообще нечасто посещает такая мысль. А если попытаться его предостеречь, он решит, что я ему завидую. Поэтому можно с чистой совестью воздержаться от комментариев.
— Да, мне пора, — согласилась я. — Уверена, мы еще увидимся.
— Очень на это рассчитываю, — сказал он, подхватил мою руку и снова поцеловал. Он улыбнулся, на этот раз более искренне, и проводил меня взглядом. Откуда я это знаю? Я оглянулась у выхода. Исключительно из любопытства. Честное слово.
«Пора перестать говорить им всем правду».
Вообще-то меня порадовало, что настроение Трисии заметно улучшилось и к ней вернулась способность всех поучать. Когда я ей звонила, она явно была не в ударе.
Я вышла из бара, пытаясь убедить себя, что необходимость глубоко вдохнуть связана лишь с перепадом температур и не имеет никакого отношения к Питеру. Город сбрасывал с себя жар и напряжение, накопившиеся за день. В том же нуждалась и я. От обилия информации и необходимости весь день держать себя в руках у меня и без того слегка кружилась голова, а «Шотландская изморось» на голодный желудок только усиливала головокружение. Захотелось отыскать подруг — вдруг они еще не поели — и разобраться с событиями прошедшего дня. Надо позвонить Кайлу, но ведь он никогда так рано не заканчивает работу, к тому же надо бы с кем-то поговорить о Питере, а Кайл для этого не лучший кандидат.
Я вынула из сумочки телефон, ругая себя за малодушие — а как еще назвать мое нежелание ему звонить? Между прочим, скрывать мне нечего: с Питером я встретилась по работе, и то, что между нами произошло, только его вина. Если правильно представить всю историю Кайлу, она его даже позабавит. Хотя это как сказать.
