Сарг напомнил о себе негромким кашлем, и Тамука оглянулся. Становилось все светлее, а первые шаги следовало предпринять до восхода солнца. Тамука поднялся и, не поднимая головы, подошел к помосту.
— Пора, мой друг. Хулагар кивнул.
— Тебе не обязательно присутствовать при этом.
— Я как раз вспоминал ту ночь, когда мы заблудились из-за зимней бури. Тогда я выкопал пещеру в снегу и убил свою лошадь, моего первого скакуна, чтобы загородить вход и сохранить тепло.
Хулагар посмотрел на Тамуку.
— В благодарность он подарил мне тысячу лошадей, когда стал кар-картом.
— Я знаю.
— Я любил того скакуна, но не колебался ни секунды. — Хулагар помолчал и взглянул в глаза собеседника. — Ты сделаешь то же самое ради Вуки?
Тамука не ответил.
— Ты скоро станешь щитоносцем кар-карта. Ты должен любить его, как я любил Джубади. Тамука молчал. — Нет, я останусь. — Хулагар вздохнул и снова посмотрел на тело Джубади. — Я никогда не расставался с ним прежде, не оставлю его и сейчас.
Тамука обменялся взглядами с Саргом и кивнул.
Шаман выступил вперед, за ним шагнули двенадцать помощников. Начиная прощальную церемонию, он взошел на помост, остановился перед телом кар-карта и принялся перечислять имена двухсот семи кар-картов, первым из которых был Гриш, выведший свой народ с гор Баркт Ном и положивший начало бесконечной скачке по просторам Валдении. Имена следовали одно за другим, губы Хулагара беззвучно вторили песне шамана. В это время двенадцать немых стражников, охранявших кар-карта и бесценные сокровища орды, вошли в юрту и внесли на своих плечах золотой ларец.
Тамука зачарованно смотрел, как стражники установили ларец возле помоста и вышли, опустив голову. Тем временем Сарг пропел последние имена, и двое помощников приблизились к нему с золотым покровом. Шаман протянул вперед руки, его помощники накрыли их роскошной золотой тканью. Сарг повернулся спиной к телу, сошел с помоста и, не сбрасывая с рук священный покров, отпер замок и открыл ларец. Все присутствующие опустили глаза. Не поднимая головы, Тамука боковым зрением наблюдал, как шаман нагнулся и достал серебряную, тяжелую на вид урну. Затем Сарг повернулся, опять взошел на помост, держа перед собой урну на вытянутых руках, и опустил ее рядом с телом Джубади. Потом он очень медленно снял крышку, и вокруг распространился слабый сладковатый запах. Никто не произнес ни слова, даже не шелохнулся.
Сарг снова вытянул вперед руки, двое помощников подошли и взяли золотой покров. Еще один принес ему серебряную шкатулку. Шаман открыл ее и вынул прямой обоюдоострый кинжал; массивное лезвие блеснуло в свете нарождающегося дня. Сарг поднял глаза к небесам, но тут произошла неожиданная заминка. Молодой ученик шамана шагнул вперед и поднял было руку, но Хулагар остановил его и кивком головы приказал отойти. Щитоносец склонился над телом и своей рукой закрыл глаза Джубади, чтобы его душа не могла видеть, что последует дальше.
Сарг, молча наблюдавший за ним, одобрительно кивнул. Затем он взялся обеими руками за рукоять кинжала и поднял его. Лезвие молнией сверкнуло в воздухе и вонзилось в грудь Джубади. Шаман вскрыл грудную клетку рядом с отверстием, через которое пуля унесла жизнь кар-карта. Он резко повернул кинжал, и Тамука увидел, как раскрылись ребра. Сарг обвел кинжалом круг, вонзил лезвие глубже и наконец вынул сердце из тела Джубади.
Тамука зачарованно смотрел, как сердце кар-карта покидает тело. Оно было пробито, виднелось пулевое отверстие величиной с большой палец. Из этого отверстия и из раны на руки шамана тонкой струйкой лилась темная кровь. Сарг высоко поднял сердце на вытянутых руках, капли густой крови стекали с его запястий на роскошный парчовый наряд.
— Иди, сердце кар-карта Джубади, иди и соединись с сердцами твоих предков, соединись с пеплом, в который они обратились!
Сарг опустил руки и осторожно положил сердце Джубади в урну, откуда взметнулась тонкая струйка серого пепла и осела на его окровавленных руках. К сердцам двух с лишним сотен кар-картов присоединилось еще одно.
Вслед за этим помощник протянул Саргу серебряную чашу. Шаман наполнил ее потемневшей кровью из раны, зияющей в теле Джубади. Он поднес чашу ко рту и пригубил, потом наклонил ее и вылил несколько капель в урну.
