На этих гастролях Джимми Пейдж влюбился. Произошло это так: пресс-агент привез из Лос-Анджелеса кучу фотографий, чтоб показать зеппелиновцам лицо нового поколения любителей рока. Была на этих фотографиях и Лори Маддокс, четырнадцатилетняя летняя манекенщица, уже фотографировавшаяся для журналов, она была стройной, темноволосой, с огромными глазами. Мы опустим мелкие подробности, все эти телефонные звонки, заочное знакомство, встречу, несколько дней без взаимности. Джимми Пейдж тогда придумал план, и все тот же гастрольный администратор Ричард Коул умыкнул Лори Маддокс из одного модного бара, усадил в машину, велел ей молчать, привез в гостиницу и, когда они шли по коридору, одна из дверей раскрылась. Там было темно, — вспоминает Лори, — горели свечи. Сначала я ничего не разглядела, потом в углу увидела Джимми, он сидел в шляпе, надвинутой на глаза, в руках у него была трость. Картина была странная, немного жутковатая. Он просто сидел, постукивая тростью по полу. Похож он был на гангстера. Невероятно! Потрясающе, как в книге! Меня по-настоящему украли, а мне 14 лет! Так начался наш роман. Мы не расставались ни на день. Джимми — абсолютный романтик, мягкий, нежный почти женственный и очень чувствительный. Когда он приезжал в город, за мной посылали машину, я ехала встречать его в аэропорт, потом мы ехали в гостиницу, бежали в свою комнату, садились на пол и плакали от счастья.
Я знаю, что у вас подспудно зреет вопрос, а может даже и возмущение — как же так, ведь у нее, можно сказать, еще и паспорта нет, она же несовершеннолетняя! Я не пытаюсь оправдывать Джимми Пейджа, но хочу заметить, что исторический прецедент уже был — шекспировской Джульетте тоже было 14 лет.
Американская поездка закончилась в августе, закончилась очень успешно, но ни газеты, ни широкая публика этого успеха, как и было предсказано, не заметили. С другой стороны, на концерты Роллинг Стоунз американские знаменитости валили валом: художник поп-арта Энди Уорхол следовал за ними со своей кинокамерой, там был и писатель Труман Капоте и принцесса Лии Радзивиил. В то время, как модные журналисты писали о Роллинг Стоунз серьезные статьи в респектабельных журналах, о Лед Зеппелин писали лишь рок-н-ролльные мурзилки. Жена Мика Джаггера, Бианка, светская львица, не сходила со страниц печати и телеэкранов, а Джимми Пейдж тем временем прятал в гостинице под замком от глаз блюстителей закона свою 14-летнюю наложницу. Мир боялся Лед Зеппелин и обходил их молчанием.
Настал 73 год и Лед Зеппелин, этот свинцовый дирижабль рока, достиг заоблачных высот. Популярность их была высока — пятая часть огромного пластиночною товарооборота корпорации Атлантик приходилась па долю Лед Зеппелин. Любили их за лихость, за верность принципам, за окружавшую их некую тайну. Но поклонники у группы были особые, в основном рабочие подростки, которых зачаровывала не только музыка, по и своего рода поэтическая мифология Лед Зеппелин — они были как бы мистическим культом с несколькими миллионами последователей. Однако, как мы говорили в прошлый раз — именно культом, даже успешным, Лед Зеппелин быть более не хотели, они жаждали известности у широкой публики. Лед Зеппелин были самой успешной группой в мире, и мир должен был об этом знать. Деятельность пресс-агента, нанятою незадолго до этого по своим масштабам уже не отвечала задачам текущего момента, и Питер Грант принялся искать того, кто был бы в состоянии вытащить Лед Зеппелин на передовицы газет и обложки журналов.
Тем временем год складывался так: в январе гастролировали в Англии, февраль отдыхали, в марте была поездка по Европе, в мае начинались большие американские гастроли. Пятую по счету пластинку Houses of the Holy после многомесячных задержек, дописывания, повторного сведения и т. д. теперь не удавалось выпустить в срок из-за проблемы с обложкой. Для тех, кто альбом не видел, напомню, что на нем обнаженные белокурые дети карабкаются к вершине каменной пирамиды. Фотография была сделана в местечке Стаффин, на Западно-Гебридских островах. Трудность была в том, что не удавалось получить желаемого цвета печати — то дети выходили сиреневыми, то небо — оранжевым. Заглавная песня пластинки — Houses of the Holy — Дома Святых в последний момент была изъята и появилась на другом альбоме только два года спустя.
