Однако где-то на полпути выдержка начала изменять Малфою. Его лицо еще больше побелело, и я заметил, как он почти до крови прикусил нижнюю губу. Вот пижон хренов, ну какого… какого Волдеморта, спрашивается, выпендривается — да он уже на ногах с трудом держится! Ведь предлагал же ему опереться на мое плечо — так нет, мы ж аристократы, мы ж гордые! А ну как этот гордый аристократ сейчас в обморок грохнется — и что мне с ним делать посреди лестницы? Еще повезет, если не скатится вниз и шею себе не свернет в довершение всего!
Словно в подтверждение моих опасений, Малфой вдруг пошатнулся, делая очередной шаг по ступенькам, и инстинктивно потянулся рукой к перилам, чтобы удержаться на ногах. Ну все, мое терпение лопнуло! Я перехватил его руку за запястье, там, где оно не так пострадало, отчасти защищенное рукавом, перекинул ее через свою шею, буквально заставив Драко опереться на меня. Мда уж, надо признать, тащить таким образом Малфоя не в пример легче, чем Дадли…
— Что ты делаешь, Поттер, какого Салазарова василиска… — зашипел Малфой мне на ухо — похоже, на обычный возмущенный вопль сил уже не хватало. — Отпусти меня! — потребовал он, и если бы его голос не дрожал от сдерживаемой боли, это даже могло прозвучать убедительно.
— Не дури, Малфой, — посоветовал я невозмутимо, чуть ли не силком волоча его вверх по лестнице. — Ты уже еле на ногах стоишь — еще сверзишься с этой… чтоб ее, лестницы! Ай! — Проклятущая исчезающая ступенька!!! Ну почему, почему, почему нельзя было сделать нормальную лестницу, без всяких идиотских сюрпризов!!!??? Раньше это казалось мне просто забавным, но сейчас взбесило не на шутку! Неужели мало других способов развлечь студентов и приучить их не расслабляться!?
Малфой чудом удержался, чтобы не шагнуть следом, а вот моя нога провалилась сквозь иллюзорный камень, и я чуть не рухнул на лестницу, рискуя переломать все кости. Нет, ну это уж ни в какие ворота — хуже чем на 4 курсе, когда меня засек лже-Грюм и чуть не поймал Снейп, когда я возвращался из Ванны Старост, где разгадывал загадку Золотого Яйца для Турнира. Однако я не упал. Изуродованная рука Малфоя в мгновение ока соскользнула с моего плеча и легла на талию, вторая обхватила с другой стороны. Рывок — и я снова свободен, стою рядом с ним на нижней ступеньке. Оборачиваюсь, еще потрясенный и ошеломленный, но уже соображая, что надо поблагодарить…
Лицо Малфоя совсем рядом — почти белое, искаженное болью, глаза широко распахнуты, а во взгляде — адская боль. По подбородку с прокушенной губы течет тоненькая струйка крови, невероятно алая на этой белой коже… И прежде чем я успеваю хоть что-то сказать или сделать, руки Драко разжимаются и он медленно оседает вниз, на холодные каменные ступеньки.
Я еле успел подхватить его в последнюю секунду, плохо соображая, что мне делать. Интересно, а люди умирают от болевого шока? Если да, то Малфой может оказаться недалек от этого. Слизеринец, закрыв глаза, помотал головой, и с закушенных губ сорвался едва слышный стон. Мерлин и Моргана, только бы успеть!
— Тише, тише, Драко, тише! — успокаивающе бормотал я, перехватывая его так, чтобы мы могли двигаться. — Потерпи, я быстро, я сейчас! Я… Сейчас, мы уже скоро дойдем. Мадам Помфри обязательно тебе поможет, вот увидишь! — все равно, что именно говорить, слизеринец сейчас в таком состоянии, что вряд ли поймет слова — главное ласковая, успокаивающая интонация. — Потерпи, мой хороший, я знаю, ты сильный, ты справишься… Ну вот, молодец, держись, держись за меня… Идем, осталось совсем немного! Ну потерпи, прошу тебя, потерпи, хороший мой мальчик… молодец, потерпи еще немножечко…
Малфой, и правда, наверное, был в полубессознательном состоянии, потому как будь он в полном уме, он бы не потерпел подобных нежностей, да еще от меня! Но сейчас он только кое-как ковылял, повиснув на мне почти всем весом, и еле переставляя ноги — глаза, по прежнему, полузакрыты, а губы закушены до крови. Никогда еще путь до больницы не казался мне таким длинным. Вот конец лестницы — ой, как далеко еще! Коридор, который обычно мы пробегали за пару секунд, казалось, растянулся в длину просто неимоверно — я мог бы поклясться, что мы брели до двери в конце него годы, и мое сердце замирало от страха — а сколько еще выдержит Малфой, прежде чем совсем сломается?
