Из воды парни выбрались голодные, однако Гермиона какое-то время препиралась с ними, что лучше бы подождать Джинни, которая обещала присоединиться к ним после экзамена. Гарри мужественно пытался поддержать ее поначалу, но после второго «заплыва» сдался, клятвенно пообещав, если потребуется, совершить еще один набег на кухню. Как она и думала, двое юношей опустошили корзинку без малейшего затруднения (ну, она, конечно, голодной тоже не осталась, не могли же они, в самом деле, не позаботиться и о подруге). Как раз когда они закончили «трапезу», если пятнадцатиминутное состязание под названием «кто проглотит больше за один раз» можно так называть, на них и набрел Колин Криви со своей неразлучной камерой, а они были в настолько хорошем настроении, что позволили ему фотографировать в свое удовольствие, взяв обещание поделиться фотографиями.
И вот теперь она полночи рыдала то над фотографиями это коллекции, то над другими. Палочку она на всякий случай отложила на комод, подальше от себя — так и хотелось наколдовать что-нибудь мерзкое сначала на фотографию Рона, а потом и на него самого. Одно дело — злиться на Гарри из-за Малфоя, это глупо, но в какой-то степени понятно. Но ТАКАЯ выходка, о какой рассказали Дин и Симус… Гермиона не была уверена, что сможет когда-нибудь простить Рона, как бы ни любила его. Совершенно определенно, есть вещи, которые нельзя простить никому, и гибель лучшего друга — одна из них… Стоило только подумать о Гарри и его гибели, как слезы полились еще сильнее, а при мельком брошенном взгляде на фотографию, где он то и дело швырял в Рона яблоком, а потом заливисто хохотал, когда тот уворачивался, плачь и вовсе превращался в отчаянный вопль, и приходилось изо всех сил вжиматься лицом в подушку, чтобы не перебудить весь факультет.
Именно из-за этого плача она и не услышала стука в дверь, и сообразила, что стучат только тогда, когда кто-то нетерпеливо забарабанил по ее двери. Встав с постели, и нисколько не заботясь о том, что ее волосы растрепаны втрое больше, чем обычно, а глаза и нос распухли от слез, Гермиона босиком прошлепала по покрытому жестким ковром полу и открыла. За дверью стояла Джинни, и… Усмехалась. Гриффиндорская староста на мгновение закрыла глаза. «Ну вот, докричалась до злобных галлюцинаций» — подумала она.
— Расслабься, — фыркнула Джинни. — Отбой тревоги. Да успокойся же, Гермиона. Гарри жив.
— Что? Откуда ты знаешь? — ахнула Гермиона, застыв на пороге, в то время как Джинни протиснулась мимо нее в комнату. — С чего ты это взяла?
— Сама видела его пятнадцать минут назад в Больничном Крыле. И его, и Малфоя. Не знаю, как им это удалось, но они выбрались, — и она, торжествующе ухмыльнувшись, посмотрела на снова готовую заплакать, на сей раз от радости Гермиону.
А у старосты и в самом деле было такое чувство, что у нее из сердца вытащили иголку, которая причиняла ей неимоверную боль. С тихим всхлипом она опустилась в кресло, обхватив себя руками, не зная, смеяться или плакать. Джинни сочувственно погладила ее по плечу.
— Гермиона, — ласково сказала она. — Ну правда, теперь все это кажется даже смешным. Это же Гарри, в конце концов. Он выбрался из Тайной Комнаты, ушел от Волдеморта, и из Отдела Тайн, если помнишь — она подмигнула, — а тут всего-то какая-то башенка…
И Гермиона засмеялась сквозь слезы, признавая правоту подруги. Гарри жив… Значит, рано или поздно, все будет хорошо.
Глава 10
Когда рушится контроль
Pov Гарри Поттера
Когда я проснулся, было уже позднее утро понедельника, о чем сообщал большой календарь, висящий на стене рядом с входом. Дуэль у Малфоя и Рона была в субботу, значит, вылезли из Башни мы с Драко воскресным утром, и, следовательно, проспал я больше суток. Чувствовал я себя на редкость хорошо — у меня абсолютно ничего не болело, и я даже не испытывал никаких неприятных ощущений, не считая того, что был зверски голоден. Потянувшись всем телом, я даже негромко застонал от удовольствия, и улыбнулся, еще не открывая глаз. Потянувшись еще раз, я, наконец, открыл глаза, пошарив на тумбочке возле кровати, нашел и надел очки, сел и огляделся. Малфой по-прежнему безмятежно дрых на соседней кровати, невзирая на яркий солнечный свет, заливавший палату. Впрочем, ему действительно в нашем приключении досталось сильнее, чем мне, так что ничего удивительного, что и устал он больше.
