— Ты, — сказал он, — ты упомянула Томаса. Ты думала, что целуешь Томаса, когда я положил тебя на сиденье в машине.
Она нахмурилась.
— Я сказала?
Он кивнул.
— Я слышала, что люди говорят во сне, но целуют...
Она вздохнула.
— Не переживай. Я бы соврал, если бы притворился, что мне не понравилось, знаешь ли, целоваться.
Флуоресцентный свет отразился в её глазах, и искра пробежала между ними.
Момент они смотрели друг на друга, оценивая, пока раздражающий писк не вернул их с небес на землю.
Джилл зажмурила глаза и вонзила пальцы в матрац.
Подойдя к кровати с той стороны, где стояла Челси, Деррек отпустил боковину и взял руку Джилл в свою.
— Всё хорошо, — сказал он, хотя он совсем не был в порядке, и она не выглядела на все сто. Едва ли прошло пять минут с того момента, когда ушли её подруги. Какого черта происходит?
Она сидела, закрыв глаза и сжав зубы, а вены на её шее и на лбу готовы были лопнуть.
Его сердце забылось быстрее, когда он попытался придумать, что сказать ей, чтобы ей стало уютнее и отвлекло её от боли.
— Может нам нужно подышать, — сказал он.
Она не ответила, но её пальцы крепко сжали его руку, и, надо признать, рукопожатие у неё было крепким.
Гудение монитора не прекращалось. Это беспокоило его.
Джилл подтянула колени к груди и натянула одеяло.
Он наклонился ниже и помассировал её плечи.
— Помогает?
Она внезапно открыла глаза, уставившись на него. Он бы не удивился, если бы она вдруг повернула голову, и её бы стошнило гороховым супом. Вместо этого она схватила его за рубашку, при этом ущипнула его, и сказала:
— Вытащи из меня своего ребёнка!
Он бы рассмеялся, если бы у него не шла кровь, и ему не было больно, и, если бы она не сверлила его самым пугающим взглядом, который он когда либо видел, принимая во внимание то, что его мама была королевой устрашающих взглядов.
В мгновение ока Джилл Гаррисон превратилась из милой молодой девушки в женщину, одержимую дьяволом.
— Если ты ничего не сделаешь, — сказала она, — я закричу.
— Я думаю, мы должны хотя бы подышать.
— Думаю, тебе следует... — она покраснела, и нос её сморщился, будто она жевала мыло. И она сделала то, о чём предупреждала. Она закричала. Громкий и пронзительный звук заставил его сжать зубы, и у него заболела голова.
Где, чёрт возьми, всех носит?
Прежде чем он успел нажать красную кнопку вызова, дверь открылась, и две медсестры окружили кровать.
— Вы кто? — спросила одна из медсестёр, проверяя показания на мониторе.
— Отец ребёнка, — ответил он.
Джилл выглядела плачевно: голова запрокинута назад, шея напряжена, и она так напряжённо сжимала его руку, что ногти впились в кожу.
Медсёстры обменялись взглядами, пожали плечами, одна из них заполнила карту и коротко сказала:
— Вызывай врача. Ребёнок вот—вот родится.
Деррек бы исчез сию же секунду, если бы Джилл не держала его мёртвой хваткой. Он был уверен, что его грудь кровоточит, и, если она отпустит его руку, будет не лучше.
Дверь снова открылась, и Сэнди с Челси вбежали вслед за доктором.
— Я сказала тебе, что он ещё здесь, — сказала Сэнди Челси.
— Это что, преступление для отца, видеть, как рождается его ребёнок? — спросила Челси.
Деррек решил, что Челси ему нравится.
— Сдать сперму за деньги в клинику, — сказала Сэнди, — ещё не делает его отцом.
Сатана... нет, Челси стояла рядом с Дерреком и держалась за перила.
— Ты прекрасно справляешься, — сказала она Джилл. — Продолжай дышать. Вот так. Ты справишься.
Челси начала свои дыхательные упражнения, и Джилл присоединилась к ней. Доктор и медсёстры обсуждали положение дел. Сэнди взяла камеру и направила на них.
До него доносились слова Сэнди, как она изредка бормотала слова "придурок" и "идиот".
Челси сохраняла идеальное спокойствие, она вручила Дерреку смоченную холодной водой тряпочку и велела протирать лоб Джилл. Радуясь, что у него появились обязанности, он свободной рукой попытался смягчить её страдания. Не имея ни малейшего желания увидеть кровь, он сосредоточился на лице Джилл, которое, как он отметил, было в форме сердечка. За исключением тёмных кругов под глазами, её кожа была бархатистой и безупречной. И хотя её губы были сухими и потрескавшимися в данный момент, они были пухлыми и красивой формы. У неё были красивые глаза, когда она смотрела на мир, высокие скулы и изящные брови. В ней была необъяснимая красота, которой он раньше не замечал.
