Когда она приближалась к первой спальне, её внимание привлекли голоса. Она узнала голос Деррека и, когда заглянула в комнату через приоткрытую дверь, увидела, что Деррек и Мэгги стоят возле переносной кроватки. Мама Деррека стояла с противоположной стороны и собиралась взять Райана, когда Мэгги подняла два листка бумаги и сказала:
— У меня есть очень хорошие новости, — она помахала бумагами в руках. — Догадываешься, что это?
— Понятия не имею, — сказал Деррек.
Миссис Бэйлор не обратила на это никакого внимания, взяв Райана на руки.
— Это не только письмо, которое ты отправил в КриоКорп, — восторженно сказала Мэгги, — но и копия чека, который обналичили КриоКорп, который доказывает, что они получили письмо и чек через пару дней после той даты, когда ты это отправил. Не только КриоКорп будут вынуждены признать своё участие в этом беспорядке, но и у судьи не будет другого выбора, кроме как дать тебе половину опеки над Райаном.
Отец Деррека вернулся с вещами Джилл. Он откашлялся, давая всем знать, что он и Джилл стоят у двери.
Все повернулись в их сторону.
Желудок Джилл сжался, а глаза защипало. Она не знала, что сказать; девушка знала только то, что ей нужно уйти прямо сейчас. Ей вообще не следовало сегодня приезжать. Она хотела играть честно, но теперь внутри неё что—то перемешалось, что—то глубокое, тёмное и пугающее, что говорило ей, что нужно опасаться Деррека и его семьи. Не потому, что они могли быть плохими людьми, её инстинкты говорили, что они хотят только лучшего для неё и Райана, а потому, что это она должна была решать, что лучше для неё и её сына. Хотя она действительно начала верить, что сможет справиться с тем, что Деррек будет частью жизни Райана, но она не была готова дать Дерреку половину опеки или вообще какое—то слово в том, что касается Райана.
Не уверенная, что говорить, она сделала шаг вперёд. Мама Деррека протянула ей Райана. Пока Джилл прижимала своего ребёнка ближе к своей груди, её взгляд встретился с взглядом Деррека.
— Мне пора идти. Нужно отвезти Райана домой.
— Извиняюсь, — сказала Мэгги, и Джилл задумалась, предназначено её извинение только для неё или для семьи Деррека тоже, но это не имело значения. Если что, у Джилл было такое чувство, будто она должна благодарить Мэгги за то, что она заставила её увидеть, как быстро она вернулась к тому, что делала всю жизнь — к попыткам угодить всем остальным. Теперь у неё был сын, и ей нужно было ставить его благосостояние выше других. Райан был её сыном, и никто, включая Деррека Бэйлора и его семью, не заберёт его у неё.
С поездкой домой Джилл практически не могла справиться. Лекси и Райан быстро заснули, когда ей больше всего нужно было отвлечься. Сэнди сидела в наушниках и слушала свой Iphod. Её глаза были закрыты.
— Я извиняюсь за ситуацию с письмом, — сказал Деррек. — Я знаю, что ты думаешь, и хочу, чтобы ты знала, что никто не пытался что—то от тебя скрывать.
Взгляд Джилл был направлен в окно. Она наблюдала, как садится солнце за рядами домов и деревьев, и всё это превращалось в туманное пятно. Сейчас она не хотела об этом говорить. Ей нужно было подумать, составить план, решить, каким будет её следующий шаг.
— Ты не собираешься говорить со мной?
— Я провела месяцы, терпя уколы и лекарства, — неожиданно выпалила Джилл. — Восемь с половиной месяцев я носила в себе своего ребёнка. Я правильно питалась, и каждый день делала упражнения. Райан принадлежит мне, и никто не заберёт его у меня.
— Я бы никогда не забрал его у тебя.
— Тогда зачем вся эта медиация?
— Мы мало знали друг друга. Разве нет смысла в том, что я хотел бы какого—то официального документа, подтверждающего твоё согласие, что Райан и мой сын, и я могу проводить с ним время?
Она потянулась за своей сумочкой, покопалась в ней и достала ручку и бумага. Она нацарапала слова: «Деррек Бэйлор — отец моего сына, Райана Майкла Гаррисона». Затем она еще минуту смотрела на бумагу, прежде чем смять её и бросить на пол.
— Думаю, тебе следует сделать тест крови.
Он не отводил взгляда от дороги.
— Зачем?
— Что, если ты не его отец? Откуда мы знаем на самом деле?
