— Что же, неужели струсили? — спросила Марьяна ехидно. — Через платок — это нехило, Мамонтов!
— Никто не струсил, — Мамонтов прищурился. — Просто платка чистого в карманах не оказалось. А через грязный палить неэстетично. Отмерили десять шагов, барьер обозначили, ну, и начали сходиться на счет «три». Стреляли одновременно. Олег промазал в меня, я попал в него. Все. Потом к машине его волок, в яму какую-то с водой провалился… Отвез его в больницу.
— Слышала? — Марьяна обернулась к Кате. — Гусарская баллада, правда?
Катя смотрела на Мамонтова — вот тебе и «ирокез». Отчего-то она сразу поверила ему — уж больно велик был диссонанс между комической внешностью дуэлянта и тоном — мрачным, значительным, исполненным тайной гордости, каким он давал показания.
— Одно обидно, — Марьяна вздохнула, — все ложь от первого до последнего слова.
— Нет, это правда, — сказал Мамонтов. — Я правду говорю.
— Нет, это ложь. И не надо, не надо, Мамонтов, тут строить из себя. Не надо. Я в милиции не первый год. И таких, как ты, знаешь, сколько повидала? Думаешь, сказки про дуэль на присяжных в суде впечатление произведут?
— Ничего я не думаю — ни про суд, ни про присяжных каких-то. Не надо мне никаких присяжных, никакого снисхождения. За то, что ранил Олега, отвечу. Отсижу сколько надо. Только все было так, как я говорю, это было не убийство, а дуэль. Честная дуэль.
— Это была пьяная, безобразная хулиганская выходка, — зло отрезала Марьяна, — вот что это было. Вы напились в баре «Охотник». Кроме вас с Буркиным, там было еще шесть человек, как установлено следствием. Фамилии зачитать?
— Не путайте их, пацаны ни при чем. Это с Мытищ пацаны приехали гулять на выходные, они вообще к нашему с Олегом делу касательства не имеют, — запротестовал Мамонтов.
— Они все допрошены — эти ваши пацаны с Мытищ. И все в один голос показывают, что конфликт между вами и Олегом Буркиным начался еще в баре около полуночи. Что вы оба были в сильной степени опьянения. Напились как скоты — что, не так, что ли?
Кате захотелось уйти, оставить их с глазу на глаз. Конечно, Марьяна ее друг, она следователь, это ее дело, и может быть, действительно самая комическая внешность обманчива, и самый романтический, самый нескладный и косноязычный тон изложения показаний лжет, но… Но нельзя же так. Зачем вот так с ним?
— Ты куда?
— Я… Марьяна, мне надо позвонить, я не хочу тебе мешать.
— Звони отсюда, вот телефон, — Марьяна подвинула аппарат.
Кате ничего не оставалось, как остаться, нажать первые попавшиеся кнопки телефона — занято, занято…
— Кстати, насчет оружия, — Марьяна перелистала дело. — Этот самопал, который мы изъяли у Буркина… А где же ваш дуэльный пистолет? Куда он делся?
— Я его потерял. Он, наверное, выпал у меня из кармана, когда я в яму с водой ухнул по пояс, вместе с Олегом.
— Какое же у вас было оружие, если не секрет?
— Ну, это… такое же, как у Олега. Газовый пистолет, переделанный под боевой, — хмуро ответил Мамонтов.
— И где же вы его добыли — этот переделок?
— Ну, это… на рынке мы еще зимой два ствола купили на Митинском у мужика одного.
— Что, вместе с Буркиным покупали?
— Ну да.
— Зачем? Уже тогда — зимой планировали стреляться на дуэли?
— Для самозащиты. Ну, чтоб в кармане что-то было на всякий пожарный, когда на машине ночью едешь, когда в мастерской работаешь.
— Да, я и забыла, вы же с Буркиным — компаньоны, у вас тут в городе мастерская автосервиса, — кивнула Марьяна. — Значит, обороняться от нехороших людей покупали пистолеты?
— Да.
— От мафии, наверное, да? От конкурентов? Есть у вашего автосервиса конкуренты, враги? А случайно паленые машины к вам в мастерскую не пригоняют — номера там перебивать, курочить, перекрашивать?
— Я воровать не приучен. Олег тоже человек порядочный.
— Неужели? Что же вы этого порядочного-то чуть на тот свет не отправили? Ногу вон ему прострелили? Вот отнимут ему ногу по бедро, будет он инвалид — что тогда, а?
— Я… мы оба честно с ним рисковали. Это была дуэль. Он тоже мог меня убить.
— Не дуэль это была, Мамонтов, нет, совсем не дуэль. Вы напились и полезли в драку. Вас разняли — там, в баре «Охотник». Вы снова полезли в драку. Вас опять разняли. И выкинули из бара.
