Уже при жизни матери Петр не соблюдал многих из древних обычаев, которые он должен был соблюдать, как русский царь. Петр, как утверждает С. Платонов, «совершенно самостоятельно устраивал свою личную жизнь. В эти годы (1689–1699 гг. — Б. Б.), он окончательно сблизился с иноземцами. Прежде они являлись около него, как учителя и мастера, необходимые для устройства потех; теперь же мы видим около Петра иностранцев — друзей, сотрудников и наставников в деле, товарищей в пирушках и веселье».
В годы «безответственных и безудержных «потех», в Немецкой слободе, на кораблях и на маневренных полях окончательно выявились все те склонности и особенности характера Петра, которые вызвали против него определенный протест в народе и которые доселе вызывают наше удивление и недоумение…».
Отмечая безобразное, недопустимое для царя поведение И. Солоневич верно замечает:
«Первоначальной общественной школой Петра был Кокуй, с его разноплеменными отбросами Европы, попавшими в Москву, на ловлю счастья и чинов. Если Европа в ее высших слоях особенной чинностью не блистала, то что уж говорить об этих отбросах. Особенно в присутствии царя, обеспечивавшего эти отбросы от всякого полицейского вмешательства.
Делали — что хотели. Пили целыми сутками — так, что многие и помирали.
И не только пили сами — заставляли пить и других, так что варварские москвичи бежали от царской компании, как от чумы».
«Это было бы смешно, если бы не было так безобразно», — говорит по этому поводу Ключевский.
III. ХАРАКТЕР ПЕТРА I И ЕГО ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ
«К своему совершеннолетию, — пишет академик Платонов, — Петр представлял собою уже определенную личность: с точки зрения «истовых москвичей» он представлялся необученным и невоспитанным человеком, отошедшим от староотеческих преданий».
Слово «истовых» С. Платонов берет совершенно напрасно.
«Необученным и невоспитанным человеком, отошедшим от староотеческих преданий», Петр представляется всем, кто только читал ту характеристику отца Петра, которая принадлежит перу самого С. Платонова и который, как мы видим, чрезвычайно высоко оценивает личность Тишайшего царя, как религиозного, хорошо образованного человека и правителя, имевшего очень возвышенное представление о смысле царской власти. Сам Платонов пишет:
«И не только поведение Петра, но и самый характер его не всем мог нравиться. В природе Петра, богатой и страстной, события детства развили долю зла и жестокости. Воспитание не могло сдержать эти темные стороны характера, потому что воспитания у Петра не было. Вот отчего Петр был скор на слово и руку».
Ключевский в своих оценках отдельных сторон личности Петра, все время противоречит себе. Так Ключевский пишет, что «Петр по своему духовному складу, был один из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их». То он объявляет Петра — «одной из тех исключительно счастливо сложенных фигур, какие по неизведанным причинам от времени до времени появляются в человечестве». Как совместить две взаимно исключающих друг друга оценки личности Петра?!
Если Петр был одним из простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их, то как он мог быть тогда счастливой фигурой, какие только время от времени появляются в человечестве? Если же Петр обладал гениальной натурой, то как его можно считать простым человеком, на которого достаточно взглянуть, чтобы понять его? «Исключительно счастливо сложенная фигура Петра I» по словам Ключевского обладала следующими качествами. У Петра был «недостаток суждения и нравственная неустойчивость», он «не охотник до досужих размышлений, во всяком деле он лучше соображал средства и цели, чем следствия».
Говоря попросту Петр не умел последовательно мыслить, видел только цель, разбирался лучше в частностях, чем в целом и не был способен предвидеть какие следствия даст реализация начатого им дела. Проведенная Петром административная ломка, или как вежливо называют историки реформы, по словам Ключевского «не обнаружили ни медленно обдуманной мысли, ни созидательной сметки». То есть Петр не обладал ни одним из самых основных качеств, которые необходимы для самого заурядного правителя.
