Но что-то здесь не так…
— Слишком все просто?
Именно.
Стробоскоп… Газоразрядные лампы мигают — чтобы перекрыть этот недостаток, их устанавливают попарно. А нельзя ли наоборот — синхронизировать мигание нескольких ламп? Видимо, можно. Теперь уберем электрический прерыватель и замкнем всю систему на механический…
— А зачем? — удивился Скептик.
«…Необыкновенное началось сразу же, как только заработал мотор…» Вибрация? И точнехонько в фазе колебаний включается и выключается свет ламп: механический прерыватель работает на валу мотора. Лучше всего синхронизировать вспышки с крайними точками амплитуды. Получим чрезвычайно «размытое» изображение. У Шаврова: «…на больших расстояниях не были заметны даже пятна…» А то, что «родоид быстро потускнел», а потом «самолет разобрали», говорит о том, что для увеличения амплитуды вибрации применялся эксцентрик. Длительная эксплуатация «летающего вибростенда» невозможна — самолетик мог однажды рассыпаться в воздухе! Не потому ли Бартини так «мудрил» с каркасом двухмоторного «Сталь-7», особенно с крылом: оно было сварное из стальных стержней, «трудоемкое, но очень легкое» — писал Шавров. И — самое прочное в авиации тех лет! В немалой степени это достигалось и необычной формой: спереди оно напоминало букву W. Забавное подтверждение нашей гипотезе можно найти в истории создания вертолета Сикорского. После первого полета в сентябре 1939 года конструктор шутил: «Трясло так, что люди видели размытое пятно!..»
Самолет проектировался и строился с 1933 до 1938 года — по тем временам чрезвычайно долго. Но Тухачевского темпы устраивали. Почему? Не потому ли, что маршал знал об «изюминке» будущей машины и готов был подождать?
«Режим невидимости» не мог длиться долго — самолет и пилоты не выдержат вибрации. Но для отрыва от истребителей противника пару минут страшной тряски можно потерпеть.
…Разумеется, это только предположение. Но вот что интересно: еще в начале 20-х годов, наблюдая за полетами, Бартини обратил внимание на то, как лопасти пропеллера сливаются в прозрачный круг. В прозрачный — но не в сплошной!.. При достаточно больших оборотах появляются словно размытые тени лопастей, они медленно вращаются, а при определенном числе оборотов даже останавливаются на месте. Бартини договорился с механиками — весь день они крутили пропеллер на разных оборотах. Целую неделю молодой инженер просидел за расчетами. Потом сделал черный металлический диск, закрасил узкий белый сектор и приделал эту штуку впереди пропеллера. Мотор завели снова. Догадка блестяще подтвердилась: Солнце… «мигает»! Наше светило — гигантский стробоскоп. Бартини рассчитал такую скорость вращения, при которой лопасти винта будут казаться абсолютно неподвижными. Таким мы видим, например, изображение на киноэкране, когда пленка в аппарате передергивается по двадцать четыре кадра в секунду.
— Вероятно, вы правы, — милостиво сказал Скептик — поутру к вам может постучать кто угодно — только не английская королева! Это все же лучше, чем манипуляции с измерениями. И по времени хорошо совпадает — в конце 30-х годов газосветные трубки были в большой моде. Но при чем тут Вавилов — он ведь, кажется, биолог?
…Вавилов С. И. Основные научные труды посвящены изучению природы люминесценции. В тридцатые годы руководил разработкой первых ламп «дневного света». Один из основателей нелинейной оптики. Сталин уничтожил его брата — генетика Вавилова — но физика Вавилова в 1945 году сделал президентом АН СССР. В том же году «зеки» Бартини и Румер высылают на его имя свою работу по пятимерной оптике. Что это, как не весьма достойный способ напомнить о себе человеку, с которым у Бартини было что-то связано? Заступничество Вавилова ничего не изменило — друзья свое отсидели. Но известно, что в конце 1950 года президент АН поддержал бартиниевскую модель шестимерного Мира, готовил ее публикацию и серьезное обсуждение в Институте физических проблем.
Вавилов Сергей Иванович, 1891–1951.
«Он не успел…»
