Как и следовало ожидать, затея Рэйчел обернулась пустой тратой времени. Она встретила на своем пути добрую дюжину «новообращенных» — все они смотрели на нее с улыбкой и бормотали какую то ерунду о благословении. Но Люка Берделла она так и не нашла. Никто не мешал ей заходить в любую из комнат, включая и огромное помещение, предназначенное то ли для массовых сборищ, то ли для человеческих жертвоприношений. И нигде ни следа их таинственного, знаменитого наставника. И никого, кто бы поинтересовался тем, кто она такая и что здесь делает.
К тому времени, когда Рэйчел сдалась и решила вернуться к себе в комнату, настроение ее ничуть не улучшилось. Она проголодалась, изнывала от жары и чертовски устала. К тому же, нравилось ей это или нет, она собиралась сменить городскую одежду на что-нибудь более удобное. Она сомневалась, что захватила с собой легкую одежду, но скорей согласилась бы ходить голышом, чем облачиться в дурацкое кимоно. Однако хороший теплый душ, несомненно, возродил бы ее к жизни. И к поискам, которые она не собиралась прекращать.
Время клонилось к вечеру. Когда Рэйчел вернулась в свою комнату, там уже прятались по углам глубокие тени. Выключатель на стене отсутствовал, и она выругалась себе под нос, когда шагнула в темноту и захлопнула за собой дверь.
— Чертово место, — проворчала она. — Ни тебе выключателей, ни мяса, ни новоявленного мессии, когда ищешь его не жалея ног.
Она пошарила рукой по прикроватной тумбочке в поисках ночника. Вместо него она обнаружила старую масляную лампу.
— Черт, — громко сказала она. — Да здесь и электричества нет.
В темноте чиркнула спичка, и Рэйчел громко вскрикнула, завороженно следя за тем, как горящая спичка плавно приближается к лампе. Мгновение спустя комната озарилась тусклым светом, который постепенно стал ярче; мужчина потушил спичку и небрежным жестом бросил ее в круглое отверстие каменного очага.
— Ты меня искала? — спросил Люк Берделл.
Она не могла ни забыть, ни простить себе, что поначалу так сильно перепугалась. Она разыскивала Люка, чтобы встретиться со львом в его логове. А вместо этого он заявился к ней сам.
Вблизи он производил не менее внушительное впечатление, чем издали. И дело было вовсе не в физической красоте, хотя и ею он обладал в избытке. Изящное, узкое лицо, большие серо-голубые глаза, с удивительным сочувствием глядевшие на Рэйчел, нос и подбородок четко очерчены, что придавало ангельским чертам его лица несомненную мужественность, и рот, способный совратить и святого.
Оставив без внимания стул с прямой спинкой, он сидел на ее кровати, вытянув перед собой длинные ноги. Он был одет в один из широких хлопковых балахонов, но отличие состояло в том, что его одежда была белого цвета, тогда как другие носили цветную одежду легких пастельных оттенков. Он был стройным и высоким, можно сказать, тощим, но только глупец мог бы недооценить всю ту мощь и силу, что скрывалась под просторной белой туникой. Волосы у него были темными и очень длинными, они водопадом струились по его спине; он смотрел на Рэйчел, спокойно сложив на коленях крупные, изящной формы руки, в его взгляде сквозило обычное любопытство и ни тени тревоги.
— Как ты сюда попал? — гневно спросила Рэйчел. — Ты перепугал меня до чертиков.
— У нас в Санта Долорес нет замков, — миролюбиво сказал он. — Мы не ругаемся и не пользуемся дурными словами. Эта отрава так же заразна, как наркотики, спиртное и мясо животных.
Рэйчел сдержалась и не послала его к черту, сама не зная почему.
— Мели Емеля, твоя неделя, — пробормотала она.
Он поднял глаза, чтобы посмотреть ей в лицо, и Рэйчел спокойно встретила его взгляд. Ничего удивительного, что он заставлял разумных взрослых людей заглядывать себе в рот. Его глаза были способны растопить ледяную глыбу.
Но в сердце Рэйчел царил холод почище льда, ясные глаза и проникновенный взгляд оставили ее равнодушной.
— Ты очень злишься на Братство Бытия, верно? — спросил он, не двигаясь с ее кровати. — Ты решила, что мы использовали Стеллу в своих интересах?
— Вовсе нет, — Рэйчел начала расстегивать шелковый пиджак, стараясь показать, что она его не боится. — Я думаю, что это ты использовал мою мать в собственных интересах. Ты соблазнил ее, убедил оставить единственную дочь без гроша, а затем стал разыгрывать из себя невинную жертву.
