— Что вы со мной сделали? — Девушка в ужасе распахнула глаза.
Они не ответили.
— Что вы со мной сделали?
И тогда Валентина закричала.
Стара-Загора, 1824 год
В городе было тепло. Марцелла жаловалась на гнетущую жару, но Никколо слушал ее вполуха. Они приехали на два дня раньше оговоренного срока, и он снял дом, в котором им придется ждать Катю и Гристо. Никколо нисколько не сомневался в том, что они приедут.
— А они вообще какие?
— Кто? — Вопрос Марцеллы вывел его из раздумий.
— Твои друзья. Волки.
— Гристо тебе понравится, — немного подумав, ответил он. — Он очень веселый. Знает много языков и многое пережил. А его подруга, Катя… Она другая, не такая, как все. Но я думаю, что она тебе тоже понравится. Она такая же упрямая, как и ты, — Никколо улыбнулся.
Кивнув, Марцелла замолчала. В ней еще не проявились никакие признаки ее наследия, но Никколо чувствовал, что и в его сестре скрыт зверь. С каждым днем он все больше привыкал полагаться на свои инстинкты.
На улице раздался голос муэдзина — верующих звали на молитву.
— Я надеюсь, что они нам многое объяснят, — продолжил Никколо. — Мы проведем с ними некоторое время. Тут все будет иначе, не так, как в нашем поместье. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Да-да, братишка. Я же уже не маленькая. Как-нибудь справлюсь.
Зыркнув на сестру, Никколо улыбнулся. Она была права, и он нисколько не сомневался в ее словах.
— Никколо? — Марцелла замялась. — Мы еще когда-нибудь увидим Валентину?
У него сжалось сердце. Валентина отреклась от него, так же, как и от Людовико, и оставила их в Ареццо. Ему было трудно смириться с этим, но ей потребуется время, чтобы разобраться в себе, понять и принять то, чем она стала. По крайней мере, так сказал Людовико, прежде чем исчезнуть.
Никколо надеялся, что Валентина сумеет найти способ принять свою новую сущность. И что когда-нибудь она его простит. При этом он не был уверен, сможет ли сам себя простить.
— Не знаю, — честно ответил он.
Больше он не станет лгать. Марцелла была единственным человеком, который остался рядом с ним.
Никколо посмотрел в окно на крыши домов, на холмы на горизонте, где синее небо смыкалось с землей. Яркий свет слепил глаза, но юноша не жмурился. Его манили холмы, поля, луга, простиравшиеся за ними леса. Он вспомнил слова Гристо о том, что сумеет научиться управлять волком в себе, жить в стае, и подумал, что волки, в отличие от людей, могут обладать истинной свободой.
Перед ним простиралось будущее, и Никколо был полон решимости оставить прошлое позади. Однако он знал, что это невозможно.
