Мать Ильдара оказалась статной русоволосой женщиной со строгой прической и узким, не очень добрым лицом. Тоже магичка. Не некромант, скорее, практик. Со мной поговорила из вежливости, а когда узнала, что я маг-недоучка, да еще в первом поколении, на ее лице мелькнула тень брезгливости, и она ушла, оставив меня на попечение старой полуорки Окаты. Та была нянькой Ильдара и принялась нянчить и меня. У нее был мягкий южный выговор и большие уютные ладони. Она все время сметала крошки со стола краем фартука и подкладывала мне печенье. А потом, договорившись о чем-то, появился Веофелий, и мы пошли в лес. Ловить Ильдара. Константин Маранэ еще плохо держался на ногах, поэтому остался дома, а никого из слуг в помощь нам не отправили. Некоторые уже были покусаны сыном владельца дома. Меня же Ильдар мог узнать, и тогда все было бы гораздо проще.
Лес был темен. Вызванный мной светлячок словно только усиливал эту темноту, и видно было хорошо если на пару шагов вперед. Ветки попадали в лицо, что-то трещало, свистело, шуршало под деревьями, а некромант шел слишком быстро, и я то и дело отставала от него, оставаясь наедине с темнотой. И с полудемоном. Бедняга Ильдар! Когда все это закончится, ему придется самому объяснять все отцу, потому что Веофелий лишь туманно выразился, что примерно понимает, как обстоят дела, но поболтать на эту тему ему лучше с сыном. Некромант не любил тратить свои нервы понапрасну. Я шла и машинально перебирала железки браслета. Неужели они мне и вправду помогут?
— Вел, а я… тоже озверею?
Он на секунду остановился:
— Что, поймала себя на желании вцепиться мне в шею?
— Нет, меня отпугивают твои полосатые носки, — буркнула я.
— Когда почувствуешь что-то подобное, скажешь, — без тени шутки ответил некромант. — Глядя на тебя, и не подумаешь, что все настолько плохо и ситуация зашла так далеко. Если бы я догадывался, мы бы выехали тем же утром и не потеряли столько времени. Вот поэтому магистрат предпочитает не иметь дела с драконологами. Из-за запечатления на вас любая магия действует ненормально.
— Думаешь, остальные тоже свихнулись?
— Эльф вряд ли. А вот с твоей подружкой, Феолески, придется помучиться. Но думаю, время у нас еще есть. Некроманты всегда сходят с ума первыми. — Он рассуждал об этом так обыденно и спокойно, что у меня появились нехорошие подозрения.
— Ты раньше в магистрате работал?
Он едва уловимо вздрогнул:
— Оставь мое прошлое в покое. Там нет ничего интересного.
— Правда работал?
— Нет, — огрызнулся Веофелий. — Пару раз сотрудничал.
— А почему ты переехал жить в Вышенск?
— Тихий, спокойный городок. Пятисотый год его истории ознаменован посещением прошлого короля. Его виды даже печатают на некоторых открытках. Мне там нравилось. Еще вопросы есть? — злобно спросил он. — Или продолжим ловить твоего дружка?
— А кто такая… — Его взгляд медленно обретал все признаки бешенства. А шхэн с этой Кларой! Не стоит ради любопытства растравлять его старые раны, хотя интересно. Может, она его бросила, и он с разбитым сердцем уехал подальше и теперь надирается каждую неделю, не в силах ее забыть. — А еще долго идти?
— Около мили, — успокаиваясь, отозвался маг.
— А на кой нам надо было на ночь глядя тащиться?
— У нас что, игра в вопрос — ответ? Твой дружок с клыками и когтями сейчас караулит очередную жертву, кто знает, насколько он изменится уже к утру. Чем скорее его поймаем, тем лучше.
— Ты сможешь вернуть его в нормальное состояние?
— Я постараюсь вернуть его в нормальное состояние, — процедил он. Дальше мы шли молча. Лес трещал, задевал нас сучьями, и где-то недалеко призрачно ухал филин. Мне было страшно. Я цеплялась за край рукава Веофелия, но это не помогало прогнать темноту и внутренний холод. Все мы чудовища.
Моя тринадцатая зима ознаменовалась тем, что, разозлившись на что-то, я случайным выбросом силы разбила все окна в комнате. Они просто треснули и обрушились стеклянной волной. Я помнила, как снег залетал сквозь разбитое окно и ложились на темный пол белые тающие крапинки. Это было у меня первое проявление магии, обычно она появляется еще в детстве либо не появляется вообще. Осколки стекла и шок напополам с растерянностью. Глядя на Ильдара, я чувствовала почти то же самое. Он не мог измениться так, но он изменился.
