К утру проклятие молчания с Гельды спало. Тетка оказалась сердобольной и не только разрешила мне поспать на раскладушке в подсобке, но даже и некроманта страже не сдала, а оставила его лежать на полу, прикрыв сверху одеялом. Судя по ее реакции, срывы у местного черного мага случались с печальной регулярностью. Причем Вел, как она его называла, этот худощавый сутулый неврастеник, вызывал у рослой, уверенной в себе Гельды материнские чувства, и она спускала ему любые его магические «шалости» и откровенно жалела. Она была вдовой, хозяйкой этого трактира, поэтому могла позволить кому угодно валяться на полу в любое время.
По ее рассказу, обычно он никаких бед и разрушений не причинял, приходил сюда, пьяно плакался ей в плечо и уходил. Конечно, если кто при его появлении не убирался или пытался с ним спорить, то тогда заканчивалось это чем-нибудь вроде молчания, паралича или потери сознания от ужаса, когда некромант перечислял все кары, которые сейчас свалятся на наглеца. Городская управа смотрела на все это сквозь пальцы. Этот Вел был единственным некромантом не только на весь город, но и на все окрестности, и в случае чего его помощь могла оказаться даже полезной. К тому же он был сравнительно безобидным. Мэр время от времени подкидывал ему работенку, боясь, что тот переберется в другое место, благо ему предлагали. Когда из меня вырвалось какое-то серое облако и окутало некроманта, а потом тот рухнул, тетка, грешным делом, решила, что я его прикончила.
— И часто у него такое? — поинтересовалась я, когда Гельда на обширной кухне трактира готовила оладьи на завтрак. Свой экипаж я уже пропустила и была дико этому рада. Никогда не была в задних рабочих помещениях всяких закусочных и сейчас с любопытством рассматривала висящие на крючках кастрюли, хранилище для еды и огроменную печь. Трактир открывался после полудня, так что времени было навалом.
— Да как сказать… — Гельда на секунду обернулась ко мне. — Временами на него такая необъяснимая тоска наваливается, что хоть волком вой. Вот тогда он надирается и приходит сюда. Вроде бы и благополучно все у него, в городе ценят и уважают, объясняла сколько раз, а он как заладит: я некромант, все меня боятся, на другую сторону улицы переходят, если меня видят, никакой жизни нет.
— Жениться ему надо, — как знаток жизни, авторитетно изрекла я. Моя маменька частенько выдает такие немудреные истины. Раньше, когда я спорила о чем-то, она всегда заявляла непререкаемым тоном, что я хочу спать, и гнала меня в детскую. Потом таким же непререкаемым тоном выдавала, что учиться мне надо лучше. Соседям тоже доставалось: жениться надо, бросать его надо и пить меньше надо.
Тетка отчего-то раскатисто заржала:
— Ой, молчала бы уж!..
Наверно, этот ее громоподобный смех некроманта и разбудил. Он ввалился на кухню, сонный, обросший щетиной и помятый после спанья на полу, с темными кругами под глазами и проблесками мук совести во взгляде. Немудрено, что он вызывает у жалостливой Гельды материнский инстинкт. Этакий небритый ребеночек.
— Чем ты меня так двинула? — откашлявшись, спросил он.
Я снова почувствовала себя великим магом.
— Сонным заклятием. — Извиняться я не собиралась, но он продолжительно молчал, и я уж было решила, что он ждет именно этого.
— Так ты маг? — наконец выдал некромант. Его глаза больше не казались темными и страшными, а были отекшими, с красными прожилками; от него несло перегаром, и он ощутимо мучился не только от совести, но и от похмелья. — Гельда, дай мне чего-нибудь попить. И извини за вчерашнее. Я… опять. Я постараюсь держать себя в руках, — невнятно и виновато промямлил он.
— Садись уж, Вел, — протянула жалостливая Гельда. — Сейчас рассольчику дам.
Я хрюкнула в кулак. О да. Жутко страшный некромант.
— Ну? — спросил он.
— Что ну? А… нет, не маг. То есть… в Академии еще учусь.
— В Умирене?
Вот только не хватало, чтобы он знал, где меня искать. Хотя, с другой стороны, где я еще могла учиться.
— А вы тоже там?..
— Нет. Я в… — Некромант запнулся. — В другом месте обучался.
— А где?
— Неважно, — зыркнул на меня он.
