Прошло больше года с момента прихода Вечной бури и падения Алеткара. Год, в течение которого страна Хердаз - меньший сосед Алеткара на северо-западе - каким-то образом продолжала сражаться. Два месяца назад враг наконец решил окончательно сокрушить королевство. Вскоре после этого число беженцев увеличилось. Как обычно, солдаты сражались, в то время как простые люди - их поля были вытоптаны - голодали и были изгнаны из своих домов.
Hearthstone сделала все, что могла. Арик и другие люди - когда-то охранявшие поместье Рошона, а теперь запрещенное оружие - выстроили шеренгу и не дали никому проникнуть в город до того, как Лирин их увидит. Он убедил Яркость Абиаджан в необходимости осмотреть каждого человека. Она беспокоилась о чуме; он просто хотел перехватить тех, кто может нуждаться в лечении.
Ее солдаты настороженно двинулись по строю. Парши с мечами. Учимся читать, настаивая на том, чтобы их называли «певцами». Спустя год после их пробуждения Лирин все еще находила эти представления странными. Но на самом деле, что ему до этого? В некотором смысле мало что изменилось. Те же старые конфликты поглотили священников так же легко, как и ярких лордов Алети. Люди, почувствовавшие вкус силы, хотели большего, а затем искали ее с помощью меча. Обычные люди истекали кровью, и Лирин оставалось их зашивать.
Он вернулся к своей работе. Сегодня Лирин предстояло увидеть еще как минимум сотню беженцев. Где-то среди них скрывался человек, виновный в этих страданиях. Он был причиной того, что Лирин так нервничала сегодня. Следующим в очереди был не он, а оборванный мужчина алети, потерявший руку в битве. Лирин осмотрела рану беженца, но на тот момент ей было несколько месяцев, и Лирин ничего не могла поделать с обширным рубцом.
Лирин двигала пальцем взад и вперед перед лицом мужчины, наблюдая, как его глаза следят за ним. «Шок», - подумала Лирин. «У вас были недавние раны, о которых вы мне не говорите?»
«Без ран», - прошептал мужчина. «Но разбойники … забрали мою жену, хороший хирург. Забрал ее … оставил привязанным к дереву. Просто ушел, смеясь… »
Беспокоить. Психический шок нельзя было вырезать скальпелем. «Как только вы войдете в город, - сказал он, - ищите четырнадцатую палатку. Скажи женщинам, что я тебя послал.
Мужчина тупо кивнул, его взгляд был пустым. Он записал слова? Запомнив черты лица человека - седеющие волосы с волнистым взмахом на спине, три больших родинки на верхней левой щеке и, конечно же, отсутствующую руку - Лирин решила проверить эту палатку для него сегодня вечером. Помощники наблюдали за беженцами, которые могли склониться к самоубийству. Это было лучшее, с чем могла справиться Лирин с таким количеством забот.
«С тобой», - сказала Лирин, мягко подталкивая мужчину к городу. «Палатка четырнадцать. Не забывай. Я сожалею о вашей утрате."
Мужчина ушел.
«Вы так легко говорите, хирург», - раздался голос сзади.
Лирин обернулась и тут же почтительно поклонилась. Абиаджан, новая горожанка, была священнослужительницей с совершенно белой кожей и тонким красным мрамором на щеках.
«Яркость», - сказала Лирин. "Что это было?"
«Вы сказали этому человеку, что сожалеете о его утрате», - сказал Абиаджан. «Ты так охотно говоришь это каждому из них, но, кажется, чувствуешь сострадание, как камень. Вы ничего не чувствуете к этим людям? »
«Я чувствую, Яркость, - сказала Лирин, - но я должна быть осторожна, чтобы меня не поразила их боль. Это одно из первых правил становления хирургом ».
"Любопытный." Священница подняла безопасную руку, которая была окутана рукавом хавы. «Вы помните, как я вставал мне руку, когда я был ребенком?»
"Я делаю." Абиаджан вернулся - с новым именем и новым поручением от Сплавленных - после того, как сбежал вместе с другими после Эверсторма. Она привела с собой много священников, все из этого региона, но из тех, что были в Hearthstone, вернулся только Абиаджан. Она хранила молчание о том, что пережила за прошедшие месяцы.
«Такое любопытное воспоминание, - сказала она. «Эта жизнь сейчас кажется мечтой. Я помню боль. Спутанность сознания. Суровая фигура причиняет мне еще больше боли - хотя теперь я понимаю, что ты стремился меня исцелить. Столько неприятностей предстоит пережить ребенку-рабу ».
