— Может, будет лучше, если я сначала дам вам прочитать это письмо.
Джинни видела, как Хьюго нахмурился, прочитав свое имя на конверте, как затаил дыхание… Не означало ли это, что он узнал почерк? Затем он вынул письмо и стал быстро пробегать глазами строчки, прижав ко лбу сжатый кулак. Именно тогда Джинни пришлось отвернуться. Раз или два он пробормотал имя ее матери, и в его голосе было столько горя, что Джинни хотелось зажать уши.
Она была не права! Слишком не права, пытаясь найти утешение для себя за счет кого-то еще. Ее собственный интерес не только мог иметь последствия для Хьюго, но и нанести значительный вред его семье. И не только Ванбругам… Вскоре ей придется расстаться с Джейком… Может, ее ждет заслуженная кара, но эту боль невозможно будет выплакать.
Хьюго закончил чтение, и рука, в которой он держал письмо, безвольно упала. Прошло много времени, прежде чем тишина была нарушена безутешным вздохом.
— Итак, Джинни… ты хочешь сказать, что…
Она подняла голову и увидела, что он сидит, запустив смуглые, тонкие пальцы в серебристые волосы. Она испытала острую жалость к этому человеку, который испытал такое потрясение.
— Поверьте, это письмо потрясло меня ничуть не меньше. Я никогда не подозревала, что Том… я так любила его… что он не был моим настоящим отцом.
— А может… — с горечью начал Хьюго, потом встал и прошел мимо нее к окну, — может, будет лучше оставить все как есть?
— Может. — Глупо, что она чувствует себя такой задетой. Особенно ранило то, что он высказал вслух ее собственные мысли. — Только во всем, что здесь написала моя мать, столько страсти, такая сила чувств, что я сочла: мой долг, ради нее и меня самой, — доставить вам это послание. Совершенно очевидно, что вы были любовью всей ее жизни…
— А она — моей. — Голос Хьюго дрогнул. В его искренности невозможно было усомниться. Он пересек комнату и снова сел. — Прости меня, Джинни. Меньше всего я виню тебя. — Его улыбка была мимолетной и мучительной. — Просто… это… это такой удар — думать, что Джейн… что ты…
— Я, конечно, чувствую себя виноватой в том, как все вам преподнесла. Существует множество благоразумных способов, мне следовало бы выбрать один из них. Например, связаться с вами через третье лицо; я очень хорошо знаю, что это можно было бы предпринять. А вместо этого бросилась сюда, думая, что смогу все сделать сама… Но не волнуйтесь, я никогда никому ничего не скажу. Мы с вами единственные, кто знает…
— Спасибо тебе. Я не перенес бы, если бы Мэрион узнала, хотя… она догадывалась, что у меня была женщина… — Он тяжело вздохнул. — Мы познакомились и поженились сразу после того, как я окончил «Вест-Пойнт», но практически сразу же она поняла, что ей не по душе жизнь офицерской жены. Мэрион осталась здесь, в родном доме, со своими родителями. Все ее друзья были поблизости, и ей нравилось жить на ранчо. К тому времени, как я отправился во Вьетнам, мы уже, собственно, жили врозь, кроме отпусков. Почти разошлись. А затем в Гонконге я встретил Джейн…
Хьюго надолго замолчал. Казалось, он забыл о присутствии Джинни, в его глубоко посаженных глазах отражалась смесь счастья и боли.
— Словом… — продолжил он, слегка пожав плечами, — я не могу объяснить, хочу только сказать, что отчаянно влюбился в нее — такого никогда раньше в моей жизни не было. То же произошло и с Джейн. Если бы она согласилась развестись с Томом, я бы оставил Мэрион, мы бы поженились, и какой отличной была бы наша жизнь… для всех нас. Но ты, наверное, знаешь, что твоя мать придерживалась очень твердых принципов, и я не сумел переубедить ее. И, кроме того, она не могла причинить боль твоему отцу. — Произнеся это слово, он нахмурился — Да. — Джинни окатило волной сочувствия к нему, но она подавила желание протянуть руку, чтоб утешить его. Он не был человеком, который принял бы такой жест. — Да, я понимаю.
— Наконец твой отец, — он мрачно усмехнулся и поправил на этот раз оговорку, — я имею в виду, Том, должен был вернуться. Во Вьетнаме все уже кончалось, и мы решили расстаться. Так случилось, что я был тяжело ранен, меня увезли на носилках и мне предстоял еще долгий период выздоровления. Я пытался примириться с упорством Джейн, хотя не буду притворяться, что это далось мне легко. Я провел много горьких, страшных ночей. Мы с Мэрион договорились попробовать спасти наш брак ради всех нас, ведь надо было думать о Джейке. Я решил уволиться из армии и основал свою собственную компанию. На первых порах упорная работа, возможно, помогала выбросить из головы личные проблемы, а в социальном плане Мэрион оказалась неоценима… Словом, последние двадцать, или около того, лет мы были счастливы.
