Маленькая ручка выстрелила вперед и ухватила стюарда за локоть, с такой силой, какой Насио от неё и не ожидал.
— Надо заболеть! — настойчиво произнес толстяк. — Серьезно заболеть. Капитан не тот человек, который позволит члену своей команды мучиться, а может быть, и умереть только потому, что ему хочется ускользнуть от шторма.
Постепенно до Насио дошел смысл услышанных слов и он сощурился. Что ж, это и впрямь идея. Может статься, хорошая идея.
— А чем заболеть?
— Я бы предложил аппендицит. — Коротышка смотрел на него ясным взглядом, и его круглое пухлое лицо оставалось невозмутимым. — А теперь признайтесь — вы ведь нехорошо себя чувствуете.
Насио пристально глядел на странного пассажира.
— Верно, сеньор. Неважно.
— Хорошо! То есть я хочу сказать, я вам сочувствую. Ну и естественно, у вас рези в нижней правой части живота. — Рука Насио импульсивно дернулась к животу. — Нет, — поправил его толстяк. — Чуть ниже и правее. — и взяв Насио за руку, приставил ладонь к нужному месту. — Вот так-то лучше.
— Но…
— И конечно тошнит! — Дортас, или Дантес или Дюмас — несколько мгновений рассматривал окаменевшее лицо стюарда и удовлетворенно кивнул. Вид у вас, по правде сказать, не слишком больной, но ничего, и так сойдет, будем надеяться. Вам бы лучше отправиться сейчас в кубрик и лечь. Воспаление аппендикса — серьезное заболевание.
— Вот только…
— Я сам поставлю в известность судовое начальство. — Маленькая ручка вновь схватила Насио за локоть и сильно подтолкнула к двери. Насио воспротивился. Ему стало ясно, что у Дюмаса, или Дортаса или Дантеса были свои резоны увидеть "Санту Эужению" стоящей на якоре в порту Рио, и он только использовал стюарда в качестве средства для достижения своей цели. Верно, что эта затея на руку и Насио, но все же…
— А зачем вы это делаете, сеньор?
— Зачем? — улыбнулся коротышка. — Допустим, что и мне ведомы приступы тоски по родным местам. и я с пониманием отношусь к ностальгическим чувствам других людей. Или, если угодно, можно предположить, что у меня извращенное чувство юмора и я обожаю всяческие розыгрыши. Или можно сказать, — добавил он холодно, и улыбка вмиг слетела с его губ. — что я с первого взгляда распознаю болезнь и полагаю, что вам необходимо отправиться к себе и лечь в постель. Немедленно!
Его рука подтолкнула Насио к двери. Худощавый стюард позволил вывести себя в коридор. Вне зависимости от намерений пассажира, все это обещало удачное решение возникшей проблемы. Он изобразил на лице страдание, крепко прижал руку к нижней части живота и кивнул.
— Я прошу прощения, сеньор…
— Конечно, конечно, — сказал тот с милой улыбкой.
Пассажир задумчиво смотрел вслед удаляющейся фигуре стюарда, потом вздохнул и отправился на палубу. Небо заметно потемнело и подернулось мрачной желтоватой накипью, особенно пугающей в столь ранний утренний час. Ветер усилился и свистел в вантах палубных кранов. В его тяжелых влажных порывах таилось обещание скорого дождя. Пассажир осторожно переступал через змеящиеся по палубе канаты и скоро нашел старшего помощника. Он надменно постучал пальцем по плечу высокого моряка.
— Знаете, ваш стюард серьезно болен. — Он старался говорить громко, чтобы перекрыть свист ветра, и в его голосе отчетливо слышались укоризненные нотки, точно в болезни стюарда была вина старшего помощника.
— Стюард?
Мигеля очень удивило, что именно этот пассажир вдруг так живо заинтересовался судовой жизнью — мало того, так ещё и здоровьем члена команды. Этот пассажир на протяжении всего плавания держался замкнуто, за обеденным столом в кают-компании все больше хранил молчание и избегал участия даже в тех редких развлечениях, которые предлагал капитан для своих пассажиров, а вечерами его часто видели стоящим у борта и задумчиво вглядывающимся в непроницаемую ночь.
— Болен, — строго повторил пассажир. — И он в очень плохом состоянии. Совершенно очевидно, что у него разыгрался сильнейший приступ аппендицита.
Старший помощник некоторое время недоуменно смотрел на пассажира, потом пожал плечами и, отвернувшись, стал руководить действиями своих матросов. Коротышка нахмурился.
