Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь - страница 185

Была ли мудрая Беренгария достаточным утешением для своего мужа? В этом можно усомниться, так как их никогда не видно вместе как на Святой земле, так и вовремя возвращения домой, снова проведенного на разных кораблях. После долгих лет разлуки по причине плена короля Беренгария даже отсутствует на празднике второй коронации Ричарда. Впрочем, неизвестно, была ли красота Беренгарии побуждающей. В противоположность другим хронистам, Ричард де Девиз назвал ее «более мудрой, чем красивой»^>35[1036]. Связана ли эта нелюбовь с личностью Беренгарии, неспособной возбудить своего королевского супруга, или же с гомосексуальностью последнего?

Третий элемент этого досье: намеки на действия и поведение, которые некоторые историки современности приписывают, иногда слишком поспешно, его гомосексуальности. Большинство из них были отмечены на предыдущих страницах. Это, например, запрет присутствия женщин (и евреев) на банкете в честь коронации. Это, конечно, доказывает не много и частично может быть объяснено отсутствием любой королевы на таких праздниках. Должны ли мы, как говорит Дж. Джилингем[1037], сделать отсюда выводы, что все короли Англии были гомосексуалистами, так как такой запрет был традиционным? Этот запрет, хотя и вполне допустим, мне кажется чрезмерным. Не по причинам, выдвинутым Джилингемом, но потому что можно оспорить анализ, который делает этот историк из свидетельств Гальфридом Монмутским, чтобы прийти к таким выводам. В XXXV главе его книги Гальфрид упоминает троянское происхождение некоторых привычек, которые унаследовали бритты. Он очень точно указывает на правило первородства и на разделение полов во время пиров. Разделение, но не запрет. Дальше, в главе CLVII, он дает церемониям посвящения и коронации мифического короля Артура такое описание, которое подошло бы и Ричарду. После этих церемоний король возвращался к себе во дворец, чтобы продолжить празднование в компании мужчин, в то время как королева возвращалась к себе, чтобы продолжить банкет в компании замужних женщин. Чтобы оправдать этот обычай, который не очень свойственен его читателям и может их поразить, Гальфрид Монмутский объясняет его:

«Бритты, на самом деле, привыкли к еще старому обычаю Трои, согласно которому мужчины вместе праздновали праздничные дни, а женщины, со своей стороны, делали это отдельно»^>37[1038].

Для него речь идет об очень древней традиции, которая была еще в силе во времена короля Артура (VI век), но была отвергнута и стала абсолютно чуждой и непонятной читателям XII века, если автор испытывает желание объяснить ее. Конечно, можно было бы представить влияние рассказа Гальфрида Монмутского на Ричарда: если король вдохновился этим Артуровским обычаем, пересказанным Гальфридом Монмутским, только отсутствие на пиру королевы могло оправдать отмену пиров для женщин, и запрет не имел бы характера женоненавистничества. Но ни один хронист не дает такого объяснения, и то, что предоставляет Матвей Парижский, ссылаясь на риск практикования магии, связанной с присутствием евреев и женщин, не убеждает. Следует сделать вывод, что Ричард своевольно решил прогнать с празднеств женщин и евреев, хотя их отстранение не было традиционным. Это двойное исключение имело реальное значение и доказывает определенное женоненавистничество и антисемитизм. Однако этого не достаточно, чтобы подкрепить утверждение его гомосексуальности.

Недостаточны сами по себе и проявления привязанности или печали, приведенные без всяких комментариев хронистами, но которые сегодняшние западные историки слишком легко соглашаются принимать за доказательство гомосексуальности, настолько западному современному обществу стали чуждыми непосредственность и чрезмерная чувствительность, которая еще существует между мужчинами в мусульманских странах или странах Средиземноморья, не не имеет под собой гомосексуальную подоплеку. Так, описывая сердечную атмосферу, царящую на встречах королей Англии и Франции в Мессине, Ричард де Девиз отмечает, что Ричард и Филипп проводили вместе много дней, переполненные удовольствиями и окруженные своими людьми, и что «короли расставались уставшими, но не пересытившимися», чтобы добраться до своего местоположения