Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь - страница 156

Ричард, как мы видели, не колеблясь, бросался на выручку оказавшихся в опасности рыцарей. Ему часто делали замечание, что это не входит в обязанности короля, так как он мог погибнуть, ставя этим под угрозу целую армию, и даже священное дело всего христианства. Но у короля была «рыцарская» концепция королевской власти, как это подчеркивает Амбруаз по поводу геройства Ричарда в Арсуре, отправившегося спасать двух своих человек:

«Сражение было в полном разгаре, когда прибыл король Ричард. Он увидел наших людей, окруженных язычниками; с ним было очень мало людей, но это были храбрые и лучшие люди; многие начали ему говорить: „В самом деле, сир, вы очень сильно рискуете; вам не удастся вытащить оттуда наших людей, будет лучше, если они погибнут сами и не будут подставлять под угрозу вас. Возвращайтесь: так как, если с вами случится беда, христианство будет потеряно”. Король изменился в лице и сказал: „Я их отправил, я их просил туда отправиться. Если они погибнут без меня, пусть никогда меня не называют королем”. (...) Ои пришпорил своего коня и не сдерживал его. Быстрее, чем ястреб, он бросился в самую гущу сарацинов и рубил их ряды с такой стремительностью, что, если бы молния поразила их в самую сущность, она не принесла бы столько разрушений. Он их толкал, скидывал с седел, возвращался, чтобы поймать, отсекая руки и головы. Они разбегались, как стадо перепуганных животных. Многим не удалось убежать, и они были взяты в плен или убиты. Наши преследовали их так долго, что пора было возвращаться в лагерь. Так прошел этот день»^>38[885].

Эта безрассудность, эта беспечность во время опасности, это желание вести себя как обычный рыцарь стоили Ричарду иногда неприятностей, но ему много раз удавалось избежать плена или смерти. Так, как мы видели, он однажды был спасен Гийомом де Прео, который, чтобы привлечь к себе сарацинов, представился королем и был взят в плен вместо него^>39[886]. Этот жест, рыцарский, если он таким был, стоил того, что Ричард его выкупил за огромную сумму перед своим отбытием. Мусульманский хронист Имад ад-Дин на свой лад пересказывает этот эпизод:

«Король Англии вышел инкогнито в сопровождении своих рыцарей, чтобы защитить поставщиков и сборщиков леса. Наши, находясь в засаде, вышли ему навстречу. Этот окаянный напал на них, и было большое сражение, в котором наши храбро боролись. Еще бы немного, и король был бы схвачен и смертельно ранен в грудь ударом меча насквозь. Но один из его рыцарей пожертвовал собой. Красотой своей одежды он привлек внимание того, кто сражался с королем, до такой степени, что этот человек занялся только им и взял его в плен. Так проклятый король, ускользнув, бесследно исчез. Большое количество его рыцарей были убиты или взяты в плен. Остальные были обращены в бегство вследствие этой провальной атаки»^>40[887].

Военная слава Ричарда, если верить одному любопытному тексту Ричарда де Девиза, уже достигла ушей мусульман задолго до его приезда благодаря его подвигам, совершенным, когда он еще был графом Пуату, боровшимся против своего отца и против короля Франции, потом против Танкреда в Мессине. Они его боялись и им восхищались^>41[888]. Амбруаз эхом откликается об этой репутации, усиленной еще невероятным поведением короля-рыцаря с мечом в руке. Он передает (или скорее представляет) льстивые комментарии мусульман, изложенные в объяснении Саладину своего поражения, случившегося по причине невероятной храбрости короля:

«Еще большее удивление вызывает один франк, находящийся вместе с ними, который убивает и вырезает наших людей. Мы никогда не видели ничего подобного. Он всегда впереди всех; он всегда готов к любому призыву. Это он устроил нашим такую резню. Его называют Мелек Ричард, и такой Мелек должен править королевствами, завоевывать деньги и раздавать их»^>42[889].

Мусульмане были, несомненно, поражены военной яростью короля Англии и его неустрашимым характером. Многие рассказы являются тому доказательством. Ричард де Девиз приписывает брату Саладина, восторгавшемуся королем Англии, это лестное суждение: