Ричард Львиное Сердце. Король-рыцарь - страница 132
Его колебания, оцененные как излишняя осмотрительность и нежелание двинуться по направлению к Иерусалиму, когда все крестоносцы, в том числе из его лагеря, желали освободить Святой город и Гроб Господень, навлекли на него еще больше критики и непонимание со стороны его верного сторонника Амбруаза, который разделяет в этом вопросе точку зрения французов, являвшихся обычно целью его сарказма. Результатом этого, как мы знаем, были возросшие глубокие разногласия между крестоносцами, и Гуго Бургундский составил о Ричарде «плохую песню», иронизируя по поводу бесславного поведения короля, который ответил ему песней такого же рода, высмеивавшей герцога. Амбруаз, однако, полностью преданный делу короля Англии, порицает такой образ действий: Бог не мог отдать победу, как он это сделал во время Первого крестового похода, столь разобщенной и мало озабоченной делом армии>43[747]. На протяжении всего рассказа он пытается стереть этот образ крестоносцев, связанный не только с Филиппом Августом, который очень быстро вернулся назад, чтобы устроить с Жаном Безземельным заговор против Ричарда, но также и к последнему, чей несвязный выбор и слабые результаты они подчеркивали. Сам Амбруаз предоставляет этому доказательства, раскрывая причины, побудившие его написать, — прежде всего, желание оправдать крестоносцев, которые столько страдали за Господа и испытали беды не только в Сирии, но и во время дороги домой, когда многие погибли на море, во время кораблекрушений:
«Многочисленны те, кто, будучи неосведомленным, много раз рассказывали, в своем сумасшествии, что они ничего не делали в Сирии, так как они не завоевали Иерусалим. Но они не очень хорошо знали о том, что случилось, и порицали, ничего не зная, ни разу не ступив туда ногой. Что же до нас, кто там был, кто видел, что там произошло, и вынужден был вынести те же муки, мы не должны врать по поводу того, что перенесли те, кто страдал во имя Бога, и что мы видели собственными глазами>44[748].
Амбруаз не единственный, кто принимает во внимание эти неблагоприятные слухи по поводу крестоносцев. Рауль де Коггесхолл также упоминает о них. Более того, он их разделяет. Для него все горести, которые они испытали на обратном пути, кораблекрушения, разделения, засады, различные сложности, даже пленение, в том числе и Ричарда, — все это является результатом высшего наказания «дезертирам Бога», которые не выполнили миссию, которая была на них возложена. В его план входила передача им Иерусалима и Святой земли, и они смогли бы подчинить страну, если бы сражались, вместо того чтобы сдаться. Смерть Саладина, за которой последовали споры его наследников, является тому доказательством>45[749]. Значение присущей справедливости еще является фундаментальным компонентом средневекового мировоззрения. Провал и горе свидетельствуют о неблагосклонности Господа и о его наказании>46[750].
Невозможно не заметить в ангажированном рассказе трувера-жонглера Амбруаза пропаганду, главным образом предназначенную для того, чтобы «поправить дела» крестоносцев, и особенно Ричарда. Однако даже в этом рассказе внимание акцентировано на рыцарских добродетелях короля Англии, совершенных на Святой земле во благо Божьего дела и христианства, но восхваление их показывает, насколько они присущи самому Ричарду, проявившему себя, особенно во время крестового похода, как модель короля-рыцаря.
Каковы же добродетели, которые так нравится восхвалять и которых ожидают от каждого члена этого сословия с момента его рождения? Литература того времени, лучше чем любой другой источник, предоставляет нам их отражение. Эпические песни, посвященные таким персонажам, как Роланд, Оливье, Айоль, Гийом Оранжский, Жерар Руссийонский, Гарен де Монглан или Рено де Монтобан, превозносят, прежде всего, храбрость, военное мужество, физические и моральные качества, которые делали из героя несомненного воина. Романы, ни в чем не принижая эти чисто военные качества, которые всегда составляли основную черту романтических героев, добавляют ко всему прочему другие более куртуазные добродетели, которые Церковь сразу же пытается христианизировать или скорее изменить и сосредоточить в форме своих собственных доктрин, как она пыталась сделать раньше для войны, с крестовым походом.
