Эпоха Ричарда в этом случае является «эпохой перепутья», и это выражение, так часто употребляемое историками.'-имеет смысл. Это эпоха, когда рыцарство восхищается и подражает нравам сеньориальных и княжеских дворов, принимает идеологию аристократии и пытается слиться с знатью. Эпоха, когда, наоборот, князья не стыдятся назвать себя рыцарями и делать упор на старых ценностях, абсолютно военного характера, рыцарства и военного сотоварищества. Прошло то время, когда слова miles или chevalier напоминали о невысоком социальном положении и вызывали недоверие у знати>45[640]. Звание рыцаря стало почетным, и знать отстаивает свои права на него.
Литература того времени часто упоминает о существовании «бедных рыцарей». Не следует считать их нищими. В основном это представители мелкой знати, иногда даже более безденежные, чем придворные рыцари, составлявшие вооруженную прислугу правителей, формировавшие их эскорт и постоянную охрану. Эти «бедные рыцари» отстаивали свои интересы и обращали внимание королей и принцев на их обязанность «поддерживать рыцарство», то есть нанимать и содержать этих рыцарей, скитающихся от турнира к турниру, чтобы прокормиться, жадных на добычу и набеги, что было для них единственным средством обеспечить себе существование. Это хорошо показано в большинстве произведений эпохи Ричарда и Филиппа Августа>46[641]. Гийом Маршал сообщал о Генрихе Молодом, который из любви к хорошему владению оружием и солидарности с этими рыцарями умел их «содержать», нанимал, предоставлял им средства к существованию, избавляя их от необходимости скитаться — необходимости скорее тяжкой, нежели почетной, что бы там ни говорили в романах. Таким образом он, воспользовавшись штампом о прошедшем золотом веке, «спасал рыцарство», которое, по его словам, было на грани исчезновения:
«Потом вам скажут, что король,
Который делал только добро.
Так хорошо жил, что воскресил рыцарство.
Которое было на грани смерти»>47[642].
На самом деле, говорит Гийом, Генрих начал вербовать, собирая вокруг себя молодых воинов>48[643], подражая в этом другим правителям, которые, в свою очередь, окружали себя рыцарями, хорошо оплачиваемыми, доблестными, стоящими на более высоком социальном и идеологическом уровне.
Ричард Львиное Сердце, как и его брат Генрих, а может даже в большей степени", чем он, умел окружать себя рыцарями, проявляя, подобно анжуйским предкам, в отношении с ними воинскую солидарность. Он отождествлял себя прежде всего с рыцарством, делая из военных и рыцарских ценностей главные добродетели. Его поведение было настолько пронизано этими ценностями, что можно было подумать, будто он чувствует себя в большей степени рыцарем, чем королем. Можно выразиться еще точнее, он стремился внедрить рыцарскую идеологию, воплотить в делах эту мечту, согласно которой нет лучшего правителя, чем рыцарь, а хороший король может быть лишь из рыцарской среды. Он стремился сделать из рыцарства принцип правления. Иными словами, Ричард, из-за собственных пристрастий или соображений политики, отождествлял себя с рыцарством, полностью принял и превознес ценности, имитируя, возможно, романтических героев своего времени. Действуя таким образом, он создал новую модель правителя, архетип короля-рыцаря.
Это отождествление довольно ясно заметно во многих рассказах, касающихся смерти Ричарда. Вот один из них, достаточно поздний (через пятьдесят лет после событий), принадлежит перу Реймсского менестреля, создателя легенды о Блонделе, который нашел пленного короля Англии в Германии благодаря своему таланту трубадура. Описание автором короля Ричарда, сменившего на троне своего отца, в начале рассказа достаточно любопытно. Король здесь представлен прежде всего как рыцарь со всеми присущими этому сословию достоинствами, что вызывает всеобщее одобрение:
«Так скажут о короле Ричарде, который пришел на землю. И был он храбрым, щедрым, учтивым и поддерживал рыцарей; и пришли во Францию и Пуату турниры и сражения; и многие скажут хорошо о нем»>49[644].
Король с первых строк отождествляется с рыцарством. Также не удивительно, что смерть Ричарда воспринимается автором как непоправимая потеря. Сам король, чувствуя, что дни его сочтены, беспокоится о будущем рыцарства: если он уйдет, то оно не сможет перенести потерю, и придет в упадок. Его золотой век прошел:
