— Ты к…кто? — Миголь даже икнула от недавнего плача и испуга.
— Лезь сюда, дурёха! Живо! Тут недалеко целое стадо на охоту вышло…
— Как я к тебе пролезу?! — всплеснула руками юная женщина.
— Вон, видишь за углом дверь ржавая?
Миголь потратила несколько минут на то, чтобы отыскать вход в подвал.
Конечно, спускаться в темноту к незнакомцу было страшно. Но не страшнее, чем беспомощно сидеть на улице в ожидании хищников. Интересно, речь шла о той самой стае, или тут уже начинается территория другой «команды»?
В подвале оказалось множество дверей, в большинстве своём давно заваренных или замурованных. И в крошечном квадратном пространстве Миголь столкнулась с тем, кто заставил её покинуть опасное открытое место.
Такой же молодой, как она, мужчина в дутой куртке и лыжной шапочке, из-под которой торчат неровно обрезанные соломенные пряди. Светло-карие глаза сердито сверкнули в слабом свете карманного фонарика.
— Ты чего по ночам шляешься? Совсем жить надоело? Да ещё наведёшь сюда этих чёртовых…
Мужчина замолчал, смерив Миголь оценивающим взглядом.
— Чего, с дому сбегла?
Миголь быстро закивала, потерев руками плечи — в подвале было сыро и холодно. А потом отрицательно помотала головой.
— Нет, не сбежала. Заблудилась… Ну…так получилось…
— Интересно, как! — прищурил глаз мужчина, — Клубы и танцульки всякие закрываются задолго до комендантского часа. Успела бы и добраться до дому. Ох. Ну ладно. Ты в каком районе-то живёшь?
— В Перламутровом, — проговорила Миголь, шмыгнув.
Мужчина присвистнул.
— Ооо… Ишь ты. Круто ты замуж выскочила!
Миголь поёжилась, обхватив себя руками за плечи. Болтать совершенно не хотелось. Она устала, замёрзла, натерпелась ужасов на всю оставшуюся жизнь и проголодалась.
— Ну ладно, пошли уж. Я тебя выведу в коммуникации под твоим районом, а там сама вылезешь. Думаю, дорогу найти сможешь.
Мужчина развернулся и зашагал дальше. Миголь покорно поплелась за ним, размышляя, не стоит ли напомнить нахалу, что вообще-то даме следует уступить куртку. Это кто угодно знает.
Однако мужчина не оборачивался даже чтобы проверить, не отстала ли Миголь.
Может быть, он из этих, из диких? Живёт где-нибудь на окраине. Не слыхал ничего про правила поведения в обществе. Хотя, у него голос такой, как будто едва начал ломаться. Значит, должен быть либо в интернате, либо только-только вышедшим замуж и являться добропорядочной женщиной. Но никак не разгуливать свободно по канализациям. Ой, а вдруг сбежал от мужа? И идентифицировал себя раньше, чем разрешено законом?… Или не просто сбежал, а убил его? Как Лайла.
Воспоминание о любовнице заставили Миголь горестно изогнуть брови и всхлипнуть.
Мужчина полуобернулся.
— Чего, простыла?
Миголь неопределённо помотала головой. Её спутник приостановился, скинул куртку, почему-то старательно отворачиваясь, и протянул её женщине. Миголь быстро укуталась, невнятно поблагодарив.
Дальнейший путь они совершали в молчании, которое Миголь показалось тягостным. Хотелось о многом расспросить своего проводника. Кто он такой — этот вопрос мучил сильнее прочих.
Но вот, наконец, незнакомец остановился и произнёс:
— Всё, дальше не иду. Вон туда иди прямо, потом свернёшь и всё время налево. И там будет лестница наверх.
— А почему ты не идёшь? — спросила Миголь, глянув искоса. Не очень-то хотелось одной идти по тёмному сырому туннелю, где в боковых ходах возились крысы.
— Потому что. И так потрачена на тебя куча времени. А мне надо ещё встретить кое-кого. Так что давай куртку и вперёд.
Миголь обиженно надулась, стащила с себя куртку и вернула владельцу. Он быстро оделся, почему-то снова отвернувшись.
— Всего хорошего! — быстро буркнул незнакомец и торопливо зашагал в обратную сторону.
Миголь шагнула было следом, раскрыв рот, чтобы попросить фонарик. Но её случайный спутник уже скрылся за поворотом. Бежать за ним не было никакого желания. Тогда Миголь развернулась и торопливо зашагала в указанном направлении. Потом ускорила шаг — стал чудиться приближающийся шорох. Когда Миголь, шумно дыша, судорожно карабкалась вверх по скользкой ржавой лестнице, осторожные крысы вышли из укрытий и чинно уселись у подножия лестницы, подняв кверху острые задумчивые морды.
