Рейс продолжается - страница 14

Шрифт
Интервал

стр.

Хотите я вам скажу, какое самое страшное несчастье для работников отдела по борьбе с контрабандой наркотиков?

Не знаете? Чтобы эта контрабанда прекратилась. Чтобы исчезли наркоманы.

Тогда нам придется жить на одно жалованье. А такой беды я и врагу не пожелаю.

Нет, основной жизненный принцип гласит: «Живи и жить давай другим!». А уж кто чем живет — воровством ли, контрабандой, это его дело…

Вот такие приятные философские мысли приходят мне в голову, пока я дремлю в своем кресле.

Ах, да! Та стюардессочка, что я приметил. Надо же начинать знакомство. А то, глядишь, скоро уже посадка в Москве, и там не заметишь, как до Токио долетел.

Встаю, иду туда-сюда. Она в конце самолета дремлет в кресле. Делать ей пока нечего. И вот удача — одна.

Сажусь рядом, спрашиваю:

— Скажите, скоро Москва?

Она спросонья сначала морщится, потом сразу надевает свою служебную улыбку. Бросает взгляд в окно, словно там километровые указатели расставлены. Глядит на часы.

— Через полчаса…

— И долго в Токио задержитесь? — спрашиваю.

— Как всегда, два дня, — отвечает.

— Потом обратно?

— Да.

— А отпуск-то у вас бывает?

— Конечно.

— Когда?

— Ну… когда попрошу, — она внимательно смотрит на меня, она уже поняла.

— На лыжах катаетесь?

— Конечно, — теперь она говорит уже другим тоном, — заключается коммерческая сделка.

— У меня в горах домик, — вру я, не моргая, — вот вернусь и съезжу недельки на две.

— Если б на недельку, — говорит она озабоченно, не замечая, что опережает события.

— Можно и на недельку, а то, знаете, так тоскливо одному в горах.

— Еще бы, я понимаю, — сочувствует она, — а поблизости какой-нибудь городок, кино?..

— Все есть, все — и кино, и дискотеки, и рестораны…

— Чудесно! — радуется.

(Ничего, уж когда дома встретимся, то придется тебе примириться с моей холостяцкой квартирой, тогда поздно будет спрашивать, где домик в горах).

— Как вас разыскать, когда вернемся? — спрашиваю.

Она дает мне номер телефона и безразличным тоном замечает:

— А то в Токио наскучаюсь…

Ну, уж это кукиш: в Токио пусть меня развлекают мои японские коллеги.

— Жаль, — говорю, — что у меня там свободной минуты не будет, но зато уж в горном домике…

Тут, к счастью, приходит другая стюардесса (тоже между прочим ничего), и я, перемигнувшись со своей будущей подружкой, удаляюсь на место.

Пассажирам надоело сидеть, они то и дело встают, подходят к знакомым, идут в уборную, откуда возвращаются, распространяя вокруг запах одеколона. Слышны смех, излишне громкие крики (кое-кто нанес серьезный ущерб запасу спиртных напитков в баре). Из салона первого класса выходит один из моих подопечных — тот, что с переломанным носом, и не спеша направляется в хвост самолета в туалет. (С чего бы это? В первом классе есть свой). По пути внимательно разглядывает пассажиров. На мгновенье наши взгляды встречаются. Я весь съеживаюсь, дрожь проходит по спине. Ну и взгляд! Да, не хотел бы я встретиться с этим типом на ринге, тем более в темном переулке. Да вообще где-нибудь. Как хорошо, что мы летим в самолете, из которого не выйдешь на ходу. А если б я должен был следить за ним на улицах города пешим порядком или в машине, даже в поезде? За таким последишь! Они тебя в одну минуту засекут, и тогда уж за мою жизнь я не дал бы и полгроша.

Он также не спеша возвращается на свое место. Ну и спинища! Сколько он может весить? Небось, под сотню. Интересно, схватись мы, справился бы я с ним с моими дзю-до, каратэ и саваттой? Наверняка нет. Он бы одним этим своим взглядом меня парализовал. Удав! Нет, в таких случаях лучше вспомнить, как я когда-то бегал стометровку…

На световом табло загораются обычные предупредительные надписи: «Застегните ремни…» и раздается бархатный голос стюардессы: «…через несколько минут мы совершим посадку в московском аэропорту Шереметьево. Стоянка один час».

Смотрю в окно. Мы еще довольно высоко. Внизу обычные пестрые квадраты полей, зеленые пятна лесов, синие ленточки рек, посылающие порой в глаза яркие вспышки — погода солнечная. Становятся видны серые нити дорог, они все шире, уже можно разглядеть букашки-машины. Появляются селения, фермы (или у них не фермы, а как это? — колхозы).


стр.

Похожие книги