Противник встретил атакующих заградительным огнем. Нашим подразделениям пришлось трудно. Но велико было желание бойцов выгнать врага с советской земли. Даже в тех тяжелых условиях к исходу первого дня наступления наши дивизии продвинулись от двух до четырех километров. Наибольший успех наметился на фронте 114-й стрелковой дивизии (она в конце 1941 года пришла к нам из Кемерова), на направлении главного удара армии. Учитывая условия весенней распутицы, это был неплохой итог.
Во второй половине первого дня наступления погода несколько улучшилась, что позволило использовать авиацию. Самолеты-разведчики ВВС армии обнаружили в оперативной глубине обороны противника подход резервов. Его батальонные колонны шли с северо-востока, севера и северо-запада к переправам на реке Свирь: Вознесенью, Пидьме, Кукерягам, Подпорожью и Свирьстрою. Южнее резервы противника направлялись к участкам прорыва наших войск.
Около 20 часов в землянке начальника штаба армии генерал-майора Крутикова собрались старшие командиры и начальники. Присутствовал командующий. Оценивалась сложившаяся за день обстановка. После докладов начальника разведки полковника В. И. Василенко, начальника оперативного отдела и командующего артиллерией генерал-майора В. С. Нестерука начальник штаба армии сделал следующие выводы: да, противник не ожидал нашего наступления и в первые часы не смог оказать по-настоящему организованного противодействия. Преодоление подготовленной обороны и продвижение в первый день боя на глубину 2-4 километра в тяжелых условиях начавшейся весенней распутицы следует считать достижением. Однако не надо забывать, что противник подбрасывает резервы и с утра 12 апреля части встретят более упорное сопротивление. Возможны вражеские контратаки. Сидевший рядом с начальником штаба генерал-лейтенант Гореленко кивком головы дал понять, что согласен с выводами начальника штаба. В заключение он изложил задачи частей и соединений на очередной день боя.
Направленцы, исходя из указаний командующего, начали готовить боевые распоряжения дивизиям и бригадам. А мы с майором Хохлиным принялись за составление боевого донесения в Ставку Верховного Главнокомандования и в Генеральный штаб.
На другой день наступление возобновилось, Погода несколько прояснилась, и авиация армии активно начала выполнять свои боевые задачи. Весеннее солнышко буквально слизывало набухший водой снег. Природа делала свое, не считаясь с нашими графиками. И это сразу же сказалось. Артиллерия могла вести огонь в поддержку пехоты только с основных огневых позиций. Раскисший снег, талая вода, заполонившая овраги, болота препятствовали ее перемещению.
Более успешно, как и накануне, продолжала наступать 114я стрелковая дивизия. Она, правда, имела больше приданной артиллерии, боеприпасов и более интенсивно поддерживалась авиацией. Но и боевой порыв сибиряков имел далеко не последнее значение.
На шестой день наступления противник начал проводить контратаки более крупными силами. Для их отражения требовались артиллерийские и минометные боеприпасы. А дороги окончательно испортились. Появились трудности и с подвозом продовольствия. Чтобы воздействовать на резервы противника, командующий армией решил в полосе обороны 67-й стрелковой дивизии переправить по льду реки Свирь на северный берег отряд, который 17 апреля захватил сильно укрепленный населенный пункт Горка. В течение суток отряд успешно вел огневой бой с противником и отвлек на себя значительные силы врага.
В воздухе появилась разведывательная авиация противника. За нею пришли бомбардировщики. Они наносили удары по нашим тылам и пунктам управления. На рассвете 18 апреля два бомбардировщика противника на высоте 200-300 метров появились в районе расположения армейского пункта управления. Я в это время выходил с узла связи. Громыхнул залп зенитной батареи, прикрывавшей пункт управления армии. Он оказался удачным. Один бомбардировщик взорвался в воздухе. Другой самолет потянул за собой шлейф черного дыма, развернулся и на малой высоте скрылся в северном направлении.
