Флагманский артиллерист отряда канонерских лодок капитан 3-го ранга И. И. Сова вмешался в огневой поединок своими орудиями. Ему помогли самолеты 21-го истребительного авиационного полка КБФ. И вражеский бронепоезд больше не показывался на ударной позиции. А спустя некоторое время он был захвачен десантниками.
В 00 часов 30 минут командир первого батальона майор Кондрашов доложил командиру бригады, что передовые подразделения 114-й стрелковой дивизии вышли к переднему краю нашего плацдарма. Вскоре об этом же поступили сведения и от командира третьего батальона капитана Федорова. Противник, страшась попасть в тиски между десантом и подразделениями 114-й дивизии, оставил позиции на южном участке 70-й бригады и с боем отошел на восток.
В это время на высотку к нашему КП подъехал легковой автомобиль с заклеенными пластырем пулевыми пробоинами на ветровом стекле.
- Семидесятая, живы? - крикнул, распахивая дверцу газика, полковник Москалев. - Решил посмотреть на вас своими глазами.
- Заходите, гостем будете, - приветствовал его подполковник Блак.
- Рад бы посидеть, отметить это событие, да егеря удирают так, что, боюсь, не догоним их, - отшутился Москалев.
- Так не пойдет, Игнатий Алексеевич, - запротестовал Блак. - Не пустим, пока не расскажете, как от Свири добрались.
Полковник Москалев снял фуражку, расстегнул верхнюю пуговицу гимнастерки и присел на пенек, с озера дул свежий ветер. Даже не верилось, что всего несколько часов назад над этой тихой высоткой визжали пули, осколки стригли ветки на деревьях и воздух вокруг был горьким от порохового дыма.
- Хорошо здесь, тихо, - с юмором сказал Москалев. - И так все время?
Суров сел на траву, обхватил колени руками и ответил безмятежно:
- Курорт. Противник боялся шелохнуться, чтобы не нарушить наш отдых.
Офицеры засмеялись.
- Игнатий Алексеевич, расскажите подробнее, как все было. Мы измучились в неведении, - сказал Блак.
Москалев сразу сделался серьезным.
- Как вы знаете, сто четырнадцатая наступала на левом фланге, вдоль восточного берега. - Он передвинул из-за спины планшет и достал рабочую карту. - Вот здесь. Видно? - Полковник удивленно огляделся вокруг. - Ну и ночка! За сто метров по мишени не промахнешься. Сколько лет на севере, а все не привыкну Так вот, огневую подготовку начали бомбардировщики и штурмовики, представляете? Они минут сорок обрабатывали передний край обороны противника и его ближайшую глубину. А затем ударила артиллерия, да так плотно, что раньше и видеть не приходилось. (Позднее специалисты подсчитали, что каждую минуту на участке прорыва обороны противника разрывалось в среднем 2 тыс. снарядов, что составляло около 160 разрывов на 1 км фронта.) Потом снова взялась за дело авиация. Можно себе представить, что осталось от вражеских укреплений, когда пришла пора атаки. Войска армии устремились через Свирь. Форсирование реки на амфибиях, лодках и подручных средствах первыми начали эшелоны разведки и обеспечения. В том числе и нашей дивизии. Зрелище, доложу вам, было такое величественное, век не забыть! Артиллерия перенесла огонь на вторую и третью линии траншей, когда наши подразделения, преодолев сопротивление врага, ворвались в первую траншею. Ни бурное течение реки, ни огонь противника - ничто не могло остановить советских воинов. Особенно отличился личный состав первого батальона
триста шестьдесят третьего стрелкового полка. Он первым форсировал Свирь, закрепился на том берегу и обеспечил переправу остальных сил соединения. Мужественно и отважно действовали майор Шумейко, капитан Ударцев, старшина Михайлов, старший сержант Черняев, сержанты Соколов и Паршуткин, ефрейтор Валентьев. Ну прямо герои!
Над позициями противника дым, пыль, хоть днем прожектора зажигай! Взяли первых пленных, а они рта не могут раскрыть: таращатся как очумелые и ничего не соображают. Продолжалось это недолго, постепенно пленные пришли в себя, начали разговаривать. Тут-то и выяснилось, что вражеские солдаты перестали соображать, что происходит, после нашей артподготовки. Короче говоря, первое организованное сопротивление враг смог оказать только в районе Кутлахты. А уже двадцать четвертого мы взяли Обжу. Трудно пришлось на Сермяжских болотах. Так трудно, что и вспоминать неохота... На шестой день наступления форсировали реку Олонку и захватили Ильинский Погост. По ходу дела мы хорошо поняли, что противник больше всего боится наших обходов с флангов и тыла и при малейшей угрозе окружения бросает свои позиции. Советую взять это на заметку. Ну а дальнейшее в общих чертах вам уже известно...
