-Чего тебе еще? Я же извинилась и ты сам сказал, что сейчас не время мне разбираться с этим горе – любовником Маши. Так почему бы тебе не отстать от меня?! – взъярилась я.
-Да пожалуйста! – кажется и у Охотникова терпение не резиновое.
Парень развернулся и пошел в противоположную сторону. Кстати, а де это я? Огляделась, парк Высоцкого. Не хило прогулялась. За два квартала от дома. И ноги гудят.
Неподалеку нашлась лавочка. По фиг, что мокрая, у меня джинсы толстые. Села и пригорюнилась еще больше. Эх, Манька, ну почему ты так со мной поступаешь?
-Огонька не найдется? – пятерка какой-то шпаны окружила меня.
-Не найдется. Дома забыла – подняла я голову и посмотрела на обращающегося ко мне пацана.
Рожа наглая, так и просит кулака. Неужели они ко мне приставать будут? Совсем оборзели?
-Нехорошо, Алекс, старых знакомых обманывать – качает головой козел.
-Ты кто? – удивилась.
-О, забыла? Ну так я напомню!
Меня треснули по голове. Класс! Осталось только вырубиться и тогда вообще все будет “айс”. С этой мыслью в глазах потемнело.
Глава 3.
Последнее время когда я просыпаюсь, у меня моментально возникает непреодолимое желание заново лечь спать.
У-у-у, как голова-то болит. Что я с ней делала? Чем таким преступным мы с ней занимались? Ничего на ум не приходит. Может, пила? Нет, вроде, я последнее время веду трезвый образ жизни. Что тогда? Драка? Вряд ли, болит только голова, а значит, другие места не пострадали. Ах, точно, меня же по башке огрели какие-то придурки. Ну и где эти смертники?
Огляделась, лежу на скамеечке в парке, темнота кругом, правда, меня не на этой скамейке долбанули, та была в чаще деревьев, а эта у самого входа. Еще и прикрыли чье-то курткой. Кости ломит, башка раскалывается, рядом знакомая темна макушка. Охотников сидит прямо на асфальте, спиной опирается на витиеватую ножку лавки, он, вообще, живой? Слегка толкнула его плечо, застонал. Значит, живой. А чего тогда расселся?
-Эй, где те козлы, которые меня пристукнули? – свешивая ноги и стараясь не свалиться целиком, голова нещадно кружится, спрашиваю я.
-Валяются где-то или уже уползли – а голос чего такой приглушенный, будто его предварительно придушили?
-Не поняла, как это – валяются? – опасно наклоняюсь я, чтобы видеть лицо своего нового знакомого.
-Вот так. Они не хотели уходить – Охотников поворачивает ко мне вдрызг разбитый фэйс.
Ой, мамочки, не хило его отделали! Зуб даю, нос сломан, глаза – щелочки, не лицо, а морда бульдожья и это я еще комплимент сказала. Такое чувство, что его планомерно били физиономией об асфальт. Боюсь представить, что там с телом этой жертвы насилия.
-Неужели я такой страшный? – попытался усмехнуться разбитой губой Охотников, но только скривился.
-Ты – страшно избитый. Специально вернулся меня спасать? – я достала платок из кармана, маман часто кладет мне платки, думает, что я ими пользуюсь, но обычно, одними платками делу не поможешь, особенно в случае с Охотниковым, хотя попробовать стоит.
Воды по близости не было, разве что из лужи, но мы вроде как мир заключили, не хочу, чтобы Охотников подцепил по моей вине заражение крови. Вздохнув поплевала на платок, Гошенька наблюдал за моими манипуляциями со скрытым страхом, напрасно трусит, я – не ядовитая. Что и продемонстрировала, приложившись влажным платком к его начинающей запекаться вместе с грязью крови на лице.
-Это противно – констатировал парень, не делая попыток отстраниться.
-Зато безопасней, чем мочить платок в луже – пожала я плечами и тут же поплатилась болью в голове.
-Они, кажется, тебе черепушку проломили – озаботился моим самочувствием Охотников.
-Да нет, крови-то ни капли, наверняка обычное сотрясение мозга, еще было бы что сотрясать – отмахнулась я, понимая, что напрасно начала очищать его лицо от крови, под толстой коркой кожа была ярко – бардовая, а местами – сиреневая.
-Точно, сотрясение, такая самокритика из тебя поперла – хмыкнул парень, но больше походило на кашель.
-Надо в больницу, чую, тебя не хило обработали – вконец забеспокоилась я, даже странно, он мне никто, но волнение волнами окатывало меня с головы до ног.
