А. К.: Почему Ельцин так до конца и не создал партию для себя? Ведь она бы ему сильно помогала.
П. А.: Ну, он это не понимал. Он считал, что он связан с народом напрямую, без всякой партии. Как монарх.
А. К.: Концепция «президент всех россиян» — это же глупость несусветная. Ты, как человек, который занимался парламентаризмом, должен это хорошо понимать.
С. Ш.: Я-то это понимаю, но я также понимаю и другое. На дворе 2011 год. И что? Кому-то у нас удалось партию создать?
П. А.: Никому.
С. Ш.: И Бэну не удалось.
А. К.: Неправда! Ельцин и не пытался. А вот Путин (точнее — Березовский) создал «Единую Россию».
С. Ш.: Это не партия! Это механизм.
А. К.: Замечательно. Вот такой бы механизм и мог создать Ельцин.
С. Ш.: Такой не мог. Тогда не было государственного аппарата. Союзные чиновники отошли в сторонку и ждали, что это все грохнется, а они тогда с чистыми руками вернутся.
А. К.: Нормальных партий у нас действительно до сих пор не создано. И мне кажется, потому, что Путин тоже придерживается темы «президент всех россиян».
С. Ш.: В общем, да.
А. К.: Но это ошибочный, тупиковый путь.
С. Ш.: Лучше Черномырдина не скажешь: «Какую партию ни создавай, а все равно КПСС получается».
А. К.: Теперь все-таки про августовский путч 1991 года. Сереж, давай про путч.
С. Ш.: Слышу, слышу. Я могу прожевать иногда?
А. К.: Как нерационально устроен человек. Он и ест, и говорит ртом.
С. Ш.: В принципе, нам тогда казалось, что ситуация с союзным центром как-то разрулилась, есть нормальные механизмы — референдумы, согласительные процедуры, президент. Казалось, политической борьбы в таком виде, как путч, уже не будет. Но, оказывается, была в этом всем своя пружина…
П. А.: То есть для вас это было неожиданно? Или нет?
С. Ш.: В том конкретном историческом контексте неудивительно. Удивительно то, что вроде бы напряжение уже было снято, так почему оно все равно взорвалось?
П. А.: Когда ты узнал о путче, то для тебя, как политического аналитика, это было удивительное событие, что они еще могут что-то силовое сделать?
С. Ш.: Черт его знает. Тогда мне было просто страшно.
П. А.: Ты удивился?
С. Ш.: Да. Сейчас объясню почему. Было два знаковых пленума ЦК КПСС — в декабре 1990 года и апреле 1991-го. Они были интересны и тем, что происходило публично, и тем, что происходило «под ковром». А главной темой «под ковром» на этих мероприятиях был снос Горбачева. Горбачев уже перестал устраивать партийное руководство и считался предателем — в президенты ушел, от партии откололся…
А. К.: У вас была система информирования, что там в кулуарах происходит?
С. Ш.: И система информирования была, и очевидцы рассказывали.
В общем, в апреле было принято решение: 3 сентября 1991 года провести съезд КПСС для замены Генсека, а 4 сентября — съезд народных депутатов СССР для замены президента СССР. Вот в этом промежутке между апрелем и сентябрем у Горбачева был выбор: сложить крылышки или попытаться дожать свою линию. А у него неплохие были советники — Шахназаров, Ревенко>133 и другие.
А. К.: И он решил подписать новый Союзный договор?
С. Ш.: Да. Состоялась встреча с четырьмя республиканскими лидерами.
А. К.: Четыре лидера. Это кто?
С. Ш.: Назарбаев, Ельцин, Дементей>134, Кравчук. Конструкция похожа на Беловежье, но вместе с Горбачевым. Это происходило в июле 1991 года, за месяц до ГКЧП.
П. А.: Идея была вместе с Горбачевым и с этими четверыми делать новое государство?
С. Ш.: Да.
А. К.: То есть это ты хотел сделать все это?
С. Ш.: Да не я. Это придумала команда Горбачева.
П. А.: Союзный договор — это была их идея? Горбачев вместе с лидерами делает новую конструкцию: сам уходит из-под удара ЦК КПСС, окончательно рвет с коммунистами и ортодоксами?
С. Ш.: Да. Полностью меняется вся конструкция власти, новый Союзный договор, новая конституция. Михаил Сергеевич даже соглашался, по сути, быть президентом почти немецкого типа.
А. К.: Ну, понятно, как английская королева.
С. Ш.: Для России это невозможно, но он отдавал большинство полномочий союзным республикам. Создавалась реальная конфедерация.
А. К.: И?..
С. Ш.: Крючков эти разговоры записал и продемонстрировал другим членам Политбюро: «Ребята, нас в этой схеме уже нет! И что, мы все садимся на автобус и уезжаем? Выбор прост: или мы все предатели великого Советского Союза, или нужно что-то делать!» Вот и появился ГКЧП. Было принято решение, что в таком виде Горбачев не нужен: он предатель, пошел на поводу у «сепаратистов». В конце июля текст Союзного договора был согласован. Подписание назначено на 20 августа. Поэтому все и началось накануне.
