A. К.: И Бори Федорова.
B. М.: Или Бори Федорова. Кого хочешь называй. Так вот, возвращаясь к теме политики. Я просто к чему это говорю? Оттого что мы занимали высокие посты, это не значит, что мы были политическими величинами…
П. А.: Но могли попытаться?
В. М.: Нет, я думаю, бесполезно.
П. А.: А почему Бальцерович в Польше стал политической фигурой? Почему Клаус стал в Чехии политической фигурой? Он стал президентом страны! Почему в Венгрии молодые экономисты стали значимыми фигурами?
В. М.: Я думаю, по нескольким причинам. Скажем, если бы мы делали реформу в небольшой стране, которая вырвалась из пут Большого Брата, например в Грузии, мы бы стали национальной элитой. Вот на территории СНГ практически в любой республике мы стали бы уважаемой элитой.
П. А.: Мы не были национальной, народной силой, ты это хочешь сказать?
В. М.: Мы были как в Гражданскую войну буржуазные специалисты, военные спецы, как хочешь нас называй, да. Некая группа чужаков, которую народная власть вынуждена некоторое время терпеть рядом с собой.
A. К.: А Лобов с Полтораниным были вроде комиссаров? Шаг влево, шаг вправо…
B. М.: Комиссаров было значительно больше. Вы даже не подозреваете, сколько их было. Думаю, что каждый наш шаг очень серьезно анализировался. Даже в ближайшем известном нам окружении. Тот же Шахрай из государственно-правового управления администрации президента. В государственно-правовом управлении проверяли, я так понимаю, каждую бумажку.
Я нормально отношусь к Шахраю, он тоже что-то хотел и пытался делать, только он был контролер по отношению к нам. Вице-премьером он стал уже потом. А первый отрезочек он жестко стоял напротив.
Помнишь нашу первую структуру правительства? Сколько под Руцким было контрольных структур! Там на каждый чих было по контролеру!
A. К.: Руцкого с его знаменитыми чемоданами компромата я еще застал. Он весь 1993 год нам всем голову морочил. Кошмарил: «Вот я вас всех посажу».
B. М.: В 1992-м еще не было этих его чемоданов, но уже было просто под каждого из нас, по сути, по контрольной структуре.
А. К.: Сколько нас трясли! Это уму непостижимо, сколько дармоедов наели себе морды, годами выискивая всякую чушь, лишь бы только подловить нас на чем-нибудь!
В. М.: Мы не стали частью «народной власти». Это основная причина, я думаю. И вторая причина в том, что за нами действительно не было сильной партии.
П. А.: По поводу партии. Если ее нет, а она нужна, отчего же не заняться ее созданием. Сразу, в 1992 году. Мне кажется (я все время Алику про это твержу), в тот момент мы могли хотя бы пытаться стать самостоятельной политической силой.
B. М.: Ну, если бы этим специально кто-то занимался…
A. К.: Давайте посмотрим на вещи трезво. В 1993 году, на выборах, сразу после принятия новой конституции, после октябрьского путча, гайдаровская партия «Выбор России» имела крупнейшую фракцию в Государственной думе — 14,2 %. Плюс ПРЕС Саши Шохина имела 6 %. Фактически проправительственные партии имели в Думе больше 20 %. Второй раз такой результат был достигнут только в 1999 году.
B. М.: Как сейчас «Единая Россия».
А. К.: Нет, к сожалению. «Единая Россия» имеет конституционное большинство. А тогда это было от силы 25–30 % вместе с мелкими сателлитами и независимыми депутатами. Но это был хороший задел, чтобы двигаться вперед. Вместо этого мы сами объявили выборы 1993 года поражением. Поэтому переговоры о слиянии с ПРЕС, насколько мне известно, даже не вели и т. д. А на выборы 1995 года вообще пошли враскоряку, имея уже параллельно идущий «Наш дом — Россия» и мелкие партии Бори Федорова, Кости Борового и Иры Хакамады.
П. А.: Я прекрасно помню, как в 1993 году я гулял с Гайдаром и Чубайсом. Около Тверской, переулками. Чубайс еще работал в правительстве, а мы с Егором уже ушли. Когда мы вставали на светофорах, нам прохожие аплодировали! В это поверить сейчас невозможно. Мы были вполне популярные, поддерживаемые обществом молодые люди. Либеральная идея еще не была дискредитирована — это произошло во второй половине 90-х. Но мы даже не попытались создать нормальную политическую партию. Я считаю одной из причин то, что у нас просто не оказалось лидера.
