– Есть и другая точка зрения. Вы слышали о ней?
– Ваше величество. Мы уверены. Вы примете правильное решение.
– Я приму, не сомневайтесь.
Глава клана Кархаров поклонился и собрался уходить, но Аврелий его остановил:
– Я хочу выбрать нового помощника из Совета магов.
– Конечно, ваше величество.
– Новым помощником будет Данте Лебовский.
– Ваше величество, он молод.
– Я сделал свой выбор.
– Я рекомендую вам пересмотреть его.
– Рекомендуешь?
Тон императора оставался мягким, но оба гвардейца возле двери напряглись.
– Прошу меня извинить, ваше величество.
– На действия Совета магов жалуется Ассамблея дворян. Я думаю передать рассмотрение этих жалоб в Сенат и решить вопрос об ограничениях полномочий Совета магов!
– Как вам будет угодно.
– Свободны! Вы тоже, – когда маг вышел, Аврелий отпустил караул гвардии. – Маэл, за несколько недель ты ухитрился разбить кувшинов больше, чем за всю предыдущую жизнь.
Я молча пожал плечами и продолжил смотреть в окно. Окна и крыши города ярко блестели в лучах заходящего солнца. Никогда не думал, что из этого окна такой прекрасный вид на город.
– Зачем ты ее убил? Мог бы просто тяжело ранить…
Мог бы, да не мог. Как объяснить, как передать словами, грубыми неуклюжими словами, те чувства? Горячий пепел под ногами, холодный воздух и запах дыма, рев демонов в ушах, и враг перед тобой. Кровь стучит в висках, от злости сводит скулы, как от лимона, а от ярости хочется кричать во все горло. Ненависть и презрение в ее глазах, сила, вскипающая вокруг нее и собирающаяся для смертельного заклинания, – и всего один шанс для удара. Второго никто никогда не даст в Инферно…
– Я ударил насмерть, потому что по-другому бить не умею. Разучился.
– Я тебя не сужу, Маэл. Тебя зажали в угол, а я ничего не знал.
– А что бы вы сделали, если бы знали? – с горечью спросил я. – Защитили бы меня, чтобы весь город смеялся над нами? Зато теперь на дуэль никто меня вызывать не будет. Самоубийц среди магов мало.
– Совет магов на удивление единодушен в отношении тебя. Восемь голосов «за» и всего один – «против».
– Ничего удивительного.
– Ты успел насолить всем кланам? – усмехнулся император.
– Нет, я просто ренегат. Отступник. Лишить меня всего и втоптать в грязь для них теперь общее дело.
– Маги… вы мои самые непонятные подданные, – устало вздохнул Аврелий. – Если бы Ассамблея дворян так поступала с каждым дворянином, покинувшим свою семью, то в Райхене не осталось бы дворянства. Дети аристократов, стоит им только вырасти, не терпят никаких указаний своих родителей. А вы, маги, безропотно все сносите. Вот даже ты воспринимаешь все как должное. Клан Астреяров почти в полном составе вынудил тебя принять дуэль, а теперь тебя же за нее и судят! А ты говоришь: «Ничего удивительного»! Не понимаю.
– Клан для магов больше, чем семья. У многих магов нет ничего своего. Они не мыслят себя вне клана. Клан – это все: дом, друзья, семья, стиль магии и жизни. Жить в клане и ради клана – это цель жизни любого мага. Это только я сухопутная чайка. Так что нет ничего удивительного в том, что изгнание – самое страшное наказание для мага. Его сразу лишают всего. Дома, семьи, имущества и даже цели в жизни. Никто из магов не в состоянии представить жизнь вне клана. Даже я…
– Твой брат, кажется, рад этому…
– Данте еще никто не объявлял ренегатом. Как только это произойдет, радости у него поубавится.
– Поэтому главы кланов единодушны в своем желании растоптать тебя. Чтобы не было дурного примера.
– Вот именно. Я не сделал ничего плохого Леону Ралдеру. Но чтобы ему подчинялись его молодые маги, он будет делать все, дабы моя судьба стала хорошим уроком для всех бунтарей. Дабы никому и в страшном сне не приснилось последовать моему примеру.
– Ясно. А мне что делать?
Я опять пожал плечами. Солнце зашло за холм, город выцвел и посерел, разом потеряв все краски.
– Маэл, не смотри взглядом побитой собаки. Ты сам все прекрасно понимаешь, пойти на прямой конфликт со всем Советом я не могу.
– Я знаю.
– А раз знаешь, отправляйся в колонии. Остров Санторин как раз подойдет для тебя. А твой дом я конфискую.
