Есть еще одно правило, вытекающее из второго. Полный запрет сексуальных связей между магом и ша’асал. Это очень странно, учитывая то, что ритуал Единения создает очень глубокую и тесную связь между ша’асал и ша’атар.
Не полагаясь на сам факт запрета, в ритуал были внесены заклятия, полностью блокирующие возможность магу и некроманту завести детей друг от друга. И более того, по негласной традиции все подобные пары, как правило, однополые либо с большой разницей партнеров в возрасте.
В этом плане я и Арья исключение из правила.
– Я давно хотела у тебя спросить, но не решалась… а в мыслях у тебя такое прочитать сложно.
– Что?
– Чем ты будешь платить за помощь Лорда демонов?
– Лорда Инферно, – поправил я Арью. – Чем расплачиваются за сделку с демоном?
– Но…
– Я должен отслужить Тирраалу тысячу лет как член клана Ларанов и еще по тысяче лет за каждый раз, когда я занимал у него силу, – спокойно сказал я. – Ну и еще, я у него как-то демонов одалживал, но это мелочь. Всего сотня лет.
– Вот как… и что потом?
– Потом еще сотня лет на службе у Хозяйки небесных садов, а потом я буду свободен.
– Как долго…
– Это с какой стороны посмотреть. В Инферно время практически не воспринимается. Годы идут, но ты их не замечаешь.
– Я после смерти попаду в мир мертвых.
– Будешь служить Смерти?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Это не обязательно, но там больше все равно делать нечего.
– Извини, – тихо сказал я.
– Ничего, – сухо ответила Арья. – Я не боюсь смерти. Раз ты твердо решил…
– Извини. Я не хочу умирать… не сейчас, когда все так неустойчиво. Может быть, это глупо и смешно, если сравнивать с тем, что меня ждет, но я люблю страну и не хочу, чтобы она погибла. Но выбора у меня нет, Арья. Я просто не вижу его. Только рискнув всем и поставив на кон собственную жизнь, я смогу победить Даркхолов.
– Все так плохо.
– Да. Я ненавижу… отца Данте, но он сильный маг, как и другие главы семей. Они втроем могли бы уложить четверть клана Даркхолов, а то и треть. В этом случае мы с Данте и Араэл справились бы с другой четвертью, а оставшихся добить было бы несложно. А теперь…
– От меня потребовали до конца следующего года зачать первого ребенка, – глухо сказала Арья. – Отказаться я не могу.
– Я знаю.
– Маэл, кто я для тебя?
– Близкая подруга, верная соратница, надежная напарница…
– И все?
– Нет, не все. В этом вся проблема, Арья, что это не все… А кто я для тебя?
Девушка долго молчала, прежде чем ответить.
– Не знаю… я тебя ненавижу…
– За сестру, – проглотив комок в горле, тихо сказал я.
– Не только. Уже давно не только из-за сестры. Я тебя за многое ненавижу, но больше всего за то, что люблю тебя.
Я не знал, что на это ответить. Арья подошла и села рядом со мной. Я взял ее руку и начал поглаживать пальцами.
– Я не знаю, когда влюбилась в тебя… может быть, в Риоле. Может быть, когда ты ушел в Инферно, а быть может, когда увидела в первый раз… на том балу. Я ведь не сразу узнала, кто ты. Мы ведь даже станцевали пару вальсов, хотя ты об этом давно забыл.
– Что же нам дальше делать?
– Ты у меня спрашиваешь? – сквозь слезы попыталась улыбнуться Арья.
– А у кого же еще мне это спрашивать? – Я крепко обнял девушку и зарылся в ее волосы.
– Ты женишься. Я заведу детей. Так и будем жить…
– И время от времени вздыхать на тему «Как бы все могло быть».
Арья тихо вздохнула. Мы оба знали, что всего этого не будет. Просто не будет. Не женюсь я ни на ком.
Я крепко прижимал Арью к себе и поглаживал по спине и волосам. Аромат ее волос сводил с ума и не давал думать ни о чем другом. Я немного отстранился и, вытерев Арье слезы, медленно провел кончиками пальцев по ее губам.
Девушка закрыла глаза. Обнимая ее одной рукой, я продолжал поглаживать пальцами ее лицо и шею. Арья не шевелилась, словно боясь вспугнуть меня.
Традиции, приличия, правила, запреты – какое все это имеет значение перед лицом смерти! Какой во всей этой ерунде смысл, если мы можем не дожить и до заката будущего дня? Я откинулся на постель, увлекая Арью за собой…
Мы долго ласкали и целовали друг друга. Арья расцарапала мне спину, а я в отместку защекотал ее. Потом, мокрые и уставшие, мы просто лежали обнявшись. Нам уже не нужны были слова, чтобы понять друг друга…
