В 1890 г. русскую эмиграцию, да и всю прогрессивную мировую общественности потрясла страшная весть из России. Лавров среди многих ценных материалов передал Кравчинскому корреспонденцию, присланную из Восточной Сибири, о массовом самоубийстве политических каторжан в Карийской каторжной тюрьме. Это произошло в 1889 г. в связи с издевательством над политзаключенной Е. Н. Ковальской. За отказ встать перед генерал-губернатором Ковальскую решили перевести в другую тюрьму, причем при переводе подвергали унижениям и издевательствам. Узнав об этом, ее подруги по женской тюрьме потребовали увольнения коменданта тюрьмы, виновного в происшедшем. Узнав об отказе в этом, они начали длительные голодовки в течение нескольких месяцев. Но администрация не уступала. Тогда одна из заключенных Н. К. Сигида попыталась нанести коменданту пощечину. За это она была высечена плетьми. В знак протеста четыре политкаторжанки отравились и 14 человек в мужской Карийской тюрьме приняли яд. Опубликованная информация об этой трагедии за границей и широкий протест прогрессивной общественности вынудили царское правительство ликвидировать Карийскую каторгу.
Слухи о карийской трагедии дошли до Верхоянска, до Войноральского и Ковалика и облетели всю сибирскую ссылку, а потом всю страну, вызвав возмущение всех честных людей.
В это время Войноральский решил реализовать дерзкую идею -- доказать посредством опытных многолетних посадок возможность приполярного земледелия в Якутской области.
Перебравшись в Якутск, Войноральский становится заведующим образцовой казенной сельскохозяйственной фермой. Многолетние опыты приносят положительные результаты. Он пишет ряд научных статей, выпускает альбом с рисунками препарированных растений в разные периоды их развития, собирает коллекции зерен. Свои работы Войноральский пересылает в областное правление, в Статистические комитет, в Иркутское географическое общество, в местные журналы. Но в печать пока проникают только его статья "Из полярного края" и "Письма с Алдана" (напечатаны в 1896 г.).
Представляя свои материалы в Статистический комитет, Войноральский предлагал передать их в музей. С конца января 1896 г. у Войноральского завязалась постоянная переписка с его старым другом А. И. Фаресовым. В своих письмах к нему Войноральский сообщает, что послал с одним из якутов в журнал "Русское богатство" (в редакции которого работал В. Г. Короленко) письмо о возможности приполярного земледелия в Якутском крае, предлагает проект организации вспомогательных станций. Он просит Фаресова содействовать ему в том, чтобы поставить этот вопрос в каком-нибудь ученом сельскохозяйственном обществе. Надежда и воля не оставляют этого прекрасного человека: "Не пройдет еще одного года, как я смогу по закону вернуться в дорогую Россию, жизнью которой пришлось жить так долго лишь по слухам. Вы прекрасно поняли характер психологического влияния "одиночки" и, конечно, лучше, чем многие другие, поймете, что должен переживать человек накануне своего возвращения к жизни после 7-летнего одиночества в казематах и 15-летней ссылки в полярной тайге". Войноральский действует не только как ученый в области сельского хозяйства, но и как врач.
Он с возмущением пишет А. И. Фаресову о безобразном состоянии медицинского и санитарного обслуживания в Якутской области, о преступно халатной администрации при распространении эпидемии сибирской язвы (эпизоотии). "Представьте себе -- эпизоотия проявилась еще со 2 июня, район заразы расширяется и захватывает местности более населенные, стада и табуны в 100--200 голов погибают в несколько дней. К 15 июня в городе получаются очень тяжелые вести... полученные мною бюллетени о ходе эпизоотии и заболеваниях людей производили угнетающее впечатление. Я под влиянием этого пишу надлежащее письмо исправнику -- секретарю Статистического комитета, обрисовываю известную мне зараженную местность как возможный пункт для распространения заразы в Верхоянском округе и к городу... Ничто не пробирает наших черствых охранителей здоровья и благосостояния обитателей. Проходит еще неделя; сведения получаются еще мрачнее. Верхоянские инородцы, приехавшие на ярмарку, умоляют о карантине, могущем предохранить распространение заразы в обездоленном Верхоянском крае; все напрасно, и только 28 июля высылается из города отряд из врача, ветеринара, фельдшера и трех казаков. Но едва ли что они поделали, да едва ли могли, хотя сколько-нибудь помочь. Я знаю район диаметром в 100 верст, где и люди умирали, заразившись язвою, а означенный отряд так и не был".
