Но как все же можно определить сущность великого теоретического построения, будь то учение Платона, Спинозы, Маркса или Фрейда, если ни их создатели, ни официальная бюрократия не могут сказать, в чем суть этих теоретических построений? Ответ на этот вопрос не может быть вполне удовлетворительным, потому что он {013} оставляет нас без твердо установленных правил, но это единственно возможный, на мой взгляд, полезный ответ.
Раскрытие сущности системы – историческая задача. Чего требует решение этой задачи? Тому, кто попытается ее решить, придется определить, какие новые творческие мысли в системе противоречили взглядам и идеям, принятым в то время. Затем этот человек должен будет исследовать общий интеллектуальный климат, существовавший в период, когда была создана система, – то есть проанализировать ситуацию с социальной точки зрения и с точки зрения контекста, в котором протекала жизнь учителя. Кроме того, надо изучить, в каких понятиях и терминах учитель разъяснял свои открытия современникам, чтобы не вызвать у них отторжения и не завоевать репутацию сумасшедшего. Задача, таким образом, заключается в том, чтобы понять, как на формулировки исходной системы повлияли попытки отыскать компромисс между новым и существующим и в конечном счете как можно в процессе социальных перемен расширить, перевести и пересмотреть ядро системы. Коротко этот самый главный пункт можно сформулировать следующим образом: сущность системы есть то, что выходит за пределы традиционного мышления минус бремя традиции, в окружении которой было сформулировано это передовое мышление.
Возвращаясь к созданной Фрейдом системе, я считаю, что главными открытиями были следующие:
1. Поведением человека управляют влечения, каковые являются, по сути, иррациональными – влечения вступают в конфликт с разумом, его моральными правилами и стандартами общества.
2. Большинство этих влечений не осознаются человеком. Самому себе человек объясняет свое поведение как следствие разумных мотивов (рационализация), одновременно продолжая действовать, чувствовать и мыслить в соответствии с бессознательными силами, каковые и мотивируют его поведение {014}.
3. Любая попытка перенести в сознание деятельность этих бессознательных влечений сталкивается с энергичным противодействием – сопротивлением, которое может принимать множество форм.
4. Помимо врожденных конституциональных факторов, развитие человека определяется обстоятельствами, влиявшими на него в детстве.
5. Подсознательные мотивации человека могут быть извлечены (например, путем интерпретации) из сновидений, симптомов и непреднамеренных мелких поступков.
6. Конфликты между осознанными взглядами человека и его разумной самостью, с одной стороны, и этими бессознательными движущими силами – с другой, если их интенсивность превосходит некоторый порог, могут приводить к душевным расстройствам, таким, как невроз, невротическое развитие личности или генерализованные диффузные нарушения, тревожность, подавленность и так далее.
7. Если неосознаваемые силы осознаются, то за этим следует особый эффект: симптом исчезает, человек испытывает прилив энергии, а его личность испытывает радость и получает свободу.
Все эти семь пунктов имеют непосредственное отношение к историческому времени, в условиях которого работал Фрейд. Он жил и работал на пике и, одновременно, в конце периода рационализма и просвещения. Он был рационалистом, поскольку верил, что сила разума способна решать загадки жизни (в той мере, в которой они вообще решаемы). Однако Фрейд вышел за пределы рационализма, заявив, что человеком движут иррациональные силы в такой степени, какую не мог предвидеть рационализм восемнадцатого века. Это открытие иррациональности человека и подсознательного характера иррациональных сил, скрывающихся в человеке, является самым радикальным открытием {016} Фрейда, с помощью которого он превзошел и в каком-то смысле победил оптимистический рационализм, присущий мышлению среднего класса его века. Он лишил королевских регалий осознанное мышление, низвергнул его с трона, но при этом дал разуму более основательную опору самой критикой осознанного мышления. Рационально объяснив иррациональное, он дал разуму новое и более надежное основание.
