Зазвонил внутренний телефон, Андрюша поднял трубку.
- Посол ЕССР ожидает приема, Николай Иванович.
- Пригласи, - Николай Иванович бросил взгляд на подписанное постановление о квотах. Если не можем воевать, придется умиротворять. Он открыл лежащую по соседству папку с еще одним постановлением, ждущим подписи, - налоговые послабления предприятиям тяжелой и военной промышленности, поколебался, захлопнул и протянул ее Бурмакову. - На доработку. В казне мышь повесится, а они от налогов просят освободить. Пусть изыщут иные источники. В таком виде не подпишу.
Когда вошел посол, Николай Иванович изобразил на лице искреннее добролюбие, выбежал из-за огромного стола, протянул руку. Хватка клешни товарища Бюлова была железной.
- Спешу вас порадовать, товарищ посол, - торопливо сказал Бухарин, - долгожданное постановление о расширении квот мною подписано. Надеюсь, это снимет последние барьеры на наши поставки хлеба в Европу в обмен на вашу великолепную сельхозтехнику.
- Техника в обмен на продовольствие, - посол тоже расплылся в широкой улыбке, но глаза его - льдинки. - Знаете, Николай Иванович, как у нас шутят? Мол, наш герб - скрещенные серп и молот - символ союза европейского пролетариата и русского крестьянства. Европа не может без России, без ее богатейших аграрных и сырьевых ресурсов. Вы и ваше правительство, товарищ Бухарин, проводите весьма дальновидную политику добрососедства с Европейским Союзом. Вопрос о концессиях.
- Он будет вскоре решен, - заверил посла Бухарин. - Мне удалось убедить Государя, что без европейских инвестиций нам не расширить сырьевой сектор.
- Да-да, а также без наших инженеров, специалистов, техники, - усмехнулся посол. - Но нас особо беспокоит судьба концессии по урановым месторождениям в Средней Азии. Впрочем, - прервал он себя, - я хотел сообщить нечто, что касается непосредственно вас, Николай Иванович. Так сказать, вполне надежные сведения из весьма конфиденциального, но информированного источника.
- О чем вы говорите? - насторожился Бухарин.
- О предстоящей отставке вашего правительства, господин премьер-министр. Как мне удалось узнать, вашим монархом принято твердое решение по данному вопросу.
Бухарин вернулся за стол, опустился в кресло, стиснул кулаки.
- Кто? - только и спросил он.
Но посол его прекрасно понял.
- Две кандидатуры рассматриваются на ваше место, милейший Николай Иванович. Господин Ульянов-Ленин и. - посол помедлил, словно примериваясь, как лучше нанести coup de grace, - господин Малиновский.
Богданов. Хмурые тучи на границе
25 октября 1929 года, 04:00
Игорь Иванович ежился от холода. От пронизывающего балтийского ветра не спасали ни кожаная куртка, ни кожаные штаны, ни плотно облегающая голову авиаторская шапка. А то ли будет на высоте! Он посмотрел на укрытый маскировочной сетью аппарат. В последние дни активность разведывательных полетов европейских «рам» резко возросла, приходилось принимать меры предосторожности.
Нащупав в кармане портсигар, Игорь Иванович хотел его достать, но в гул близкого моря вплелся посторонний звук. Затем со стороны дороги, точнее, выбитой в песке колеи появился огонек, затем на вертодромное поле выскочила узкая приземистая тень. Сикорский невольно опустил руку на кобуру, хотя прекрасно понимал: если гость миновал внешний периметр охраны, то обладает необходимыми полномочиями. Его окатил слепящий свет фары, Игорь Иванович помахал, и перед ним остановился, урча и взрыкивая, мотоцикл.
- Игорь Иванович, - сказал слезший с огромной машины человек, стянул с головы шлем с очками-консервами, - пришлось ждать, когда будет готово оборудование, - манера говорить у приехавшего была странной, отметил Сикорский. Ни приветствий, ни извинений за задержку, сразу к делу. Впрочем, его это устраивало, не до церемоний. Тем временем с заднего сиденья мотоцикла слез маленький человек и принялся возиться с громоздким ящиком, кое-как уместившимся в коляске.
- Приветствую, Александр Александрович. Ваш батюшка позвонил два часа назад, это оказалось. весьма неожиданно.
- Но турель вы установили? - спросил Богданов. - Чертеж конструкции я направил факсимильной связью.
