— Пожалуй, следует позвонить твоей свекрови. Я сделаю это, как только ты уедешь.
Вернулся Стивенс.
— Все в порядке, миссис Шолто. Я готов, теперь дело за вами.
— Зачем? — с беспокойством воскликнула Чармиан. — Она еще вздумает приехать в больницу.
— О чем вы? Что случилось? — Стивенс вопросительно посмотрел на Чармиан, потом на меня.
— Моя сестра боится, что ее свекровь увяжется за нею в родильный дом, — сказал я, нимало не беспокоясь, что ставлю Чармиан в неловкое положение.
— А мы ее не пустим, вот и все, — весьма решительно заявил Стивенс. — Пусть и не пытается. Итак, мистер…
Я назвал свое имя.
— Итак, мистер Пикеринг, давайте-ка проводим нашу пациентку вниз. Она у нас молодчина, и мы в обиду ее не дадим.
Мы спустились вниз к машине. Я уложил чемоданы Чармиан в багажник.
— Ну? — промолвила она.
Яркий свет фонаря над входом упал на ее лицо.
— Счастливого пути, — сказал я, — я буду каждый час справляться по телефону. Я не дам им покоя, вот увидишь.
— Звони сколько хочешь. — Она умолкла. — Ну, а теперь…
Я приблизился к ней. Лицо ее исказилось гримасой, как у ребенка, которого насильно увозят из родного дома, глаза были полны слез. Она обхватила меня за шею и поцеловала в щеку.
— До свидания, Клод, милый. Только не надо…
— Что?
— Не надо пугать Эвана. Скажи ему, что мне очень хотелось его видеть…
Она с трудом оторвалась от меня и села в машину.
— Не волнуйтесь, — крикнул мне Стивенс, включая скорость. — Все будет хорошо.
Машина рывком тронулась с места и свернула на обледенелую мостовую, прорезав темноту сильным светом фар. Я не уходил, пока она не скрылась из виду. Тогда я поднялся в опустевшую квартиру и позвонил миссис Шолто. Рассказав ей все, я убедил ее по крайней мере до утра ничего не предпринимать.
— Где Эван? — спросила она, и голос ее дрогнул.
— Как всегда, ищет работу, — ответил я и повесил трубку.
Я принялся ждать Шолто. Он вернулся в половине первого ночи, веселый и довольный собой, с багровым лицом. Он был пьян.
— Хэл-ло! Что ты здесь делаешь? Где Чармиан?
— Отправилась рожать твоего ребенка.
Он тупо уставился на меня, стягивая с плеч пальто. Он плохо соображал.
— Убирайся к черту.
— Я не шучу. Началось часов в десять. Доктор Стивенс отвез ее в родильный дом.
Наконец до него дошел смысл моих слов.
— Господи, но ведь еще не время? Как она? Здорова?
— О, вполне. Держалась отлично. Только под конец сдала и немного всплакнула. Просила не пугать тебя.
— О господи! — снова воскликнул Шолто, тяжело плюхаясь в кресло. — А мама знает?
— Да.
— Вот уж не думал, что это случится раньше срока, черт побери! Если бы знал, никуда бы не пошел.
— Я думаю.
— Подожди, — сказал он решительно, словно останавливая меня, хоть я отнюдь не собирался что-либо еще говорить. — Я должен позвонить туда.
Он поговорил по телефону со старшей сестрой. Та заверила его, что миссис Шолто чувствует себя «нормально», и попросила не беспокоить их до утра. В восемь утра он может позвонить, приезжать совсем незачем.
— Проклятые заплесневелые души! — возмущался Шолто, передавая мне этот разговор. — Ох уж эти бабы! Уверен, что она старая дева. «Нормально»! Что значит «нормально»? Любят наводить тень на ясный день — делают вид, будто знают что-то такое, что другим не известно.
— Ну что же, — сказал я, — пожалуй, теперь я могу идти домой. Если что-нибудь узнаешь раньше меня, обязательно позвони. Я тоже буду звонить туда утром.
Эван важно надул щеки и с шумом выпустил воздух.
— О’кей, положись на меня. Договорились? Пожалуй, мне тоже не мешает соснуть.
— Неужели ты способен сейчас спать? — спросил я с откровенным удивлением.
— А что мне остается делать? — ответил он сонно и неверными шагами направился в спальню, наткнувшись по дороге на столик и расплескав воду из вазы с цветами.
Я не сомневался, что он заснет сном праведника, а утром, как ни в чем не бывало, отдохнувший и бодрый, справится о новостях.
Однако утро не принесло новостей. В девять утра я отправился в родильный дом и поговорил со Стивенсом. Он предупредил меня, что роды будут трудными.
— Оснований для тревоги пока нет. Все идет нормально. Супруг уже навестил ее, и это ее немного ободрило.
