Все сказанное Алексеевой подтвердилось при проверке: из илистого дна ручья была извлечена пара туфель, которые, как показала продавщица Прусакова, Мария купила в магазине за день до убийства. При выезде в лес Алексеева показала на местности, как все происходило, и объяснения ее совпали с фактическими обстоятельствами, установленными по делу.
…Второй день идет заседание выездной сессии Верховного Суда ТАССР. Рассматривается дело Лидии Алексеевой. Зал районного Дома культуры заполнен людьми — колхозники, рабочие и служащие пришли слушать процесс.
Они поручили высказать общее мнение, заклеймить убийцу позором общественному обвинителю, уже немолодой учительнице средней школы А. И. Липатовой, вырастившей не одно поколение честных советских людей.
— От имени всех тружеников района, от имени народа мы обвиняем преступницу. Только высшей кары заслуживает убийца!..
Суд приговаривает Алексееву к суровой мере наказания.
…А где сейчас Тагиров? Он расследует уже другие дела. Вот и сегодня он докладывает прокурору результаты следствия по делу о хищении в магазине.
Курсант ремесленного училища шестнадцатилетний Анатолий Кисляков, будучи в нетрезвом состоянии, как-то вечером разбил стекло в витрине магазина и выкрал часы.
Вскоре он уже стоял перед следователем. Сгорая от стыда и чувствуя всю тяжесть совершенного им преступления, подписал Кисляков последний лист протокола.
— Теперь меня арестуют? — спрашивает он охрипшим от волнения голосом.
— Тебя будут судить твои же товарищи, — отвечает ему следователь. — Возьмут на поруки, если еще доверяют тебе, или отдадут под суд, если ты себя отрицательно проявишь в коллективе.
Окончился трудовой день… Опустели учреждения, но горит еще свет в кабинете следователя. Нужно готовиться к завтрашней лекции на заводе…
ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ, ВЫБРОШЕННЫХ ИЗ ЖИЗНИ
— Яхнов! Кажись, тебя, — сказал сосед по станку.
Яхнов вздрогнул, услышав свое имя. Выключив станок и на ходу отряхиваясь от стружки, медленно зашагал к выходу. В голове запрыгали, заметались мысли.
«Почему же меня не берут под стражу? — думал он, стараясь унять противную дрожь в коленях. — Ведь знают, что украл. А может, поверили, что никуда не денусь? Или все это простая случайность? Если так, то бежать куда глаза глядят!» — Но тут же одернул себя. — «Хватит! Никуда не уйду. Явлюсь в суд!»
И вот Яхнов сидит перед прокурором Бауманского района Казани. Уловив на себе пристальный взгляд, по привычке начинает оправдываться:
— Да не было ничего этого. Зашел просто рубашку купить. И ни к кому я не прижимался. Тут ошибка какая-то…
Взгляд его падает на светло-коричневую обложку уголовного дела. «Яхнов Владимир Иванович». Вот как! Значит, дело еще не в суде. Зачем же все-таки вызвали и чем все это кончится?
Перелистывая уголовное дело по обвинению Яхнова, прокурор уточнял детали совершенного преступления и незаметно наблюдал за обвиняемым.
— Скажите, Яхнов, разве, находясь в магазине, вы не вынули деньги из кармана гражданки Ш.? И не пытались залезть в сумку гражданки Ф.? А кроме того, разве не вы вытащили деньги из сумки гражданки К.? Правда, всего три рубля…
Пряча глаза, Яхнов заученно твердил:
— Нет. Поверьте, гражданин прокурор, что я теперь этим не занимаюсь. С прошлым покончено. Ну, признаюсь, выпил с получки и действительно заходил в магазин, но повторяю — преступления я не совершал.
Глядя на этого худощавого, болезненного человека с низко опущенной головой, прокурор на минуту задумался: «Почему он так упорно отпирается? Ведь не новичок, должен понимать, что доказательства неопровержимые. Чего добивается Яхнов? Просто хочет остаться на свободе? Или всерьез решил заняться честным трудом?»
Прокурор снова перелистывает дело. Да, материалы расследованы объективно и полно. Судя по всему, перед ним любитель легкой наживы. Ранее неоднократно судим. Только в начале сентября 1959 года досрочно освобожден, а в октябре опять встал на преступный путь…
Кажется, все ясно. Остается утвердить обвинительное заключение, взять Яхнова под стражу и направить дело в суд.
Но решить судьбу дела — значит решить судьбу человека. И прокурор должен быть внутренне убежден, абсолютно уверен в том, что принимаемое им решение — единственно верное, что именно оно принесет наибольшую пользу обществу, лучше всех других решений поможет обвиняемому снова стать честным человеком.
