Мэри-Маргарет улыбнулась Эмме, когда та начала говорить
— Спасибо всем, что пришли. Во-первых у нас потрясающие новости. Реджина удочерила ребенка, пятимесячную малышку по имени Грейс. Я знаю, что для некоторых это может быть шоком, но я попрошу сейчас вас отложить все разногласия и… — она посмотрела вокруг стола, — почему никто не удивлен?
— Я в шоке! — заявила Руби.
Мэри-Маргарет махнула рукой.
— Почему никто кроме Руби, не выглядит шокированным? Что происходит?
Эмма посмотрела вокруг стола и заметила, что все пытаются избежать взгляда Мэри-Маргарет, делая вид, что разглядывают комнату или делают ненужные заметки в блокноте
— Арчи? — посмотрела с поднятой бровью Мэри-Маргарет на мужчину — что ты об этом знаешь?
— Конфиденциальность между врачом и пациентом, — пожал виновато плечами Арчи.
— Я не прошу нарушать тебя врачебные тайны, — произнесла Мэри-Маргарет, — я спрашиваю у тебя, знаешь ли ты о ребенке?
— Да, знаю, — Арчи попытался казаться уверенным в себе, но у него это не получилось
— До или после того, как малышка появилась в городе? — встряла в разговор Эмма
— До! — Арчи опустил голову
— О, Боже!! — выкрикнула Эмма, — это ты предложил ей удочерить, не так ли?
Арчи выглядел растерянным и шокированным, и протянул руки, защищаясь от блондинки, но это только подтверждало ее предположение
— Ты сделал это!
— Нет, — спокойно ответил Арчи, — я просто предположил, что она еще может найти свой счастливый конец, и тогда она удочерила малышку.
Марко отчаянно хотел разрядить обстановку с целью помочь своему другу и произнес:
— Она действительно очень красивая!
Все вокруг стола обратился к плотнику, и он сразу же понял, что сказал лишнее.
— Ты видел ребенка? — воскликнула Руби
— Да, я сделал ей кроватку, — пробормотал Марко, глядя в блокнот
— Мне тогда, наверное, тоже стоит сказать, — пробормотал Лерой, — я вроде бы…как украшал ее комнату…на прошлой неделе
— Ты делал что? — закричал Дэвид, — почему ты ничего не сказал?
— Я думал, что вы все знаете, — утверждал Лерой
— Ты работал на Злую Королеву? — удивленно смотрела Бабушка на Лероя
— Она заплатила мне неплохие деньги, а еще испекла мне пирог, — пожал плечами Лерой
— Мне она сделала вишневый пирог, — кивнул Марко
— А мне лимонный, у него еще такое шикарное французское название, — обратился Лерой к старику
— Tarte au Citron[1], - ответила старшая Лукас, — она снабжает ими закусочную.
— Она делает лимонный пирог? — обратилась Руби к Бабушке.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы я пекла лимонный пирог? — спросила Бабушка.
— Ты знала о ребенке? — спросил Руби Бабушку.
— Она могла упомянуть о ребенке пару дней назад, — тихо призналась Бабушка.
И все в комнате начали орать друг на друга, поскольку тайна оказалась вовсе не тайной, да и ко всему прочему, все выполняли грязную работу для Реджины. Чтобы прекратить балаган, Мэри-Маргарет поднялась из-за стола и, поместив два пальца в рот, издала громкий свист. Все тут же успокоились и посмотрели на нее.
Она с благодарностью кивнула.
— Так, — она покачала головой от удивления, — кажется, что почти все знают о ребенке.
Руби посмотрела на Мэри-Маргарет, и та кивнула
— Все, кроме Руби. Так… полагаю, что всем есть что сказать, но Дэвид и я, мы поддерживаем Реджину и ее новую семью. И мы хотим, чтобы то, что я только что сказала, было сказано каждому, кто еще не знает, что у Реджины есть ребенок.
Мэри-Маргарет села, откинулась на спинку стула, после этого заговорил Дэвид:
— Главное, чтобы никто не создавал ей проблем. Я знаю, что есть люди, которые все еще таят на нее обиду, но, для безопасности города, мы все должны… быть почтительными. Можете ли вы гарантировать, что об этом разговоре узнает весь город?
Все кивнули, и Дэвид с облегчением вздохнул:
— Отлично! Но у нас есть еще дела, — посмотрел Дэвид на повестку дня, что лежала перед ним, — Лерой, что там по поводу жилья?
— Как вы знаете, после падения проклятия, многие люди хотят изменить место жительства. Дело в том, что Сторибрук удивительно сделан — в нем нет пустых домов… И сейчас многие люди переезжают, некоторые создают семьи, из-за этого у нас может быть жилищный кризис, если мы что-то не предпримем. И быстро! — утверждал Лерой.
