— Слуг? — Она поморщилась. — Не хочу никаких слуг. Если у нас будут слуги, мы не сможем заниматься любовью в любое время дня, когда захотим. Ведь так? Ну кто захочет делить дом любви со слугами?
Он был тронут. Все женщины, которых он знал прежде, нанимали кучу прислуги.
— Я думаю, это чудесно, — сказал он с энтузиазмом. — Давай в самом деле снимем дом.
Она погладила его руку, улыбнулась.
— Я все устрою сама. Ты дашь мне немного денег? Мне понадобятся деньги, чтобы сделать там все как нужно. — Она открыла свою сумку и заглянула внутрь. — У меня только шестьсот песо. Бедный Мануэль такой жадный.
— Да, кстати. Все-таки пошли ему телеграмму.
— Я у тебя спросила не дашь ли ты мне денег, — сказала она, убирая от него руку. — Мне скучно, когда ты заводишь разговоры о Мануэле.
Кэйд вздохнул. Он вынул бумажник и дал ей пять бумажек по тысяче песо.
— Я разменяю чек, когда мы прибудем в Мехико. Пока что это все мои наличные.
— Этого достаточно. Ты увидишь, какая я экономная. — Она снова начала поглаживать его руку, взглянула на него, подняв лицо. Взгляд ее был выразительным. — Я тебя очень люблю. Мы будем счастливы вдвоем. Мне хочется заниматься с тобой любовью прямо сейчас.
— Мне тоже, — ответил Кэйд, сжав ее руку. — Боюсь только — присутствующие нас не поймут.
Она тихо засмеялась.
— Это уж точно.
* * *
В 11 часов с минутами они прибыли в Мехико. Их встречал Адольфо Крип, представитель Сэма Уонда в Центральной Америке, — толстый, лысеющий человек потрепанного вида с мягкими манерами. На голове — панама с мятыми полями, светло-коричневый костюм, несколько маловатый для него, покрытый кое-где пятнами.
Он даже не попытался скрыть свое восхищение, когда Кэйд
представил его Хуане. Крил сорвал с головы панаму и поклонился ей так низко, что Кэйду показалось, он все-таки упадет лицом на асфальт.
— Билеты достали? — спросил Кэйд. Польщенная Хуана одарила в этот момент Крила одной из своих самых ослепительных улыбок.
— Да, конечно! — ответил Крил. — Вы будете довольны, сеньор. Все, как вы просили.
— Когда я встречусь в Диасом?
Вежливая улыбка исчезла с лица Крила. Он заглянул внутрь своей панамы, нахмурился, потом грустно покачал головой.
— К сожалению, сеньор, это невозможно. Тысячу извинений. Сеньор Диас перед боем никого не принимает, даже самого президента. Он очень суеверный человек, знаете ли. Перед выходом на арену все молится и молится. Так что, увы, его повидать невозможно.
— Я должен встретиться с ним перед боем, — категорически произнес Кэйд. — Я предупредил господина Уонда, чтобы он с вами это обговорил.
Крил переминался с ноги на ногу, похлопывая панамой по толстой ноге.
— Сеньор Кэйд, клянусь, я сделал все возможное. Никто не сделал бы большего, но сеньор Диас непреклонен. Он никого не принимает перед боем.
— Диас дурак, надутый, как жаба, идиот! — воскликнула Хуана. Глаза ее метнули молнии. — Если тебе так нужно увидеться с ним, дорогой, я все устрою. Ты увидишь, как много я могу для тебя устроить в Мехико. А сейчас я тебя покину. Нужно распорядиться насчет дома, который можно снять. Завтра же туда переедем, а сегодня увидимся ближе к вечеру.
— Постой-постой! — заинтересовался Кэйд. — Ты что, серьезно можешь устроить мне встречу с Диасом?
— Конечно. Я слов на ветер не бросаю, — она обняла его. — Я люблю тебя, милый. Позаботься о моем багаже.
И она быстро удалилась.
Кэйд посмотрел на Крила, который вертел в руках панаму. Перехватив его взгляд, Крил сказал:
— Вам очень повезло, сеньор, с такой прекрасной дамой, которая способна добиться невозможного.
— Да, — коротко согласился Кэйд. Взяв саквояж, он направился к багажному отделению.
5
Кэйд, по сути своей человек простой и порядочный, не переставал удивляться и благодарить судьбу за сопутствующие ему удачу и успех. Часто вспоминал, как он, десятилетний мальчишка, выиграл приз в тысячу долларов на международном конкурсе фотографов— любителей — сколько было тогда радости! С тех пор жизнь напоминала ему прекрасный фейерверк. Никаких серьезных неприятностей. Не было такого периода, когда он не имел бы достаточно средств, он никогда не голодал, никогда не чувствовал себя несчастным, и всегда поблизости была женщина, готовая одарить его своей любовью.
