Казионов с сомнением покачал головой. Не обращая внимания на его скепсис, я продолжил:
– Я предположил, что, возможно, некая группа хочет помешать назначению протеже президента. Они разрабатывают план похищения лидера оппозиции и поручают его выполнение сторонникам президента. Только вот концовочка должна быть не такой, какую вам пообещали, господин заговорщик. Мы все пешки в чьей-то большой и очень грязной игре. Нас используют в темную.
– А почему убили Александра Александровича? – задал вопрос богатырь.
– Наверное, он догадался, что все это обман. Вызвал нас, чтобы сообщить, но его опередили. И убил его кто-то из нас, из участников операции.
– И кто же это? – спокойно спросил Казионов.
– Тот, кто имел возможность застрелить Александра Александровича, а потом спрятать пистолет в подъезде.
Я снисходительно улыбнулся, внимательно слушающему меня здоровяку.
– Если бы вы, Андрей Петрович, сообразили заглянуть за батарею на первом этаже…
Казионов меня перебил:
– А я и заглянул! Я, как ты знаешь, немного опоздал на встречу. Увидев, что командир мертв, я обыскал подъезд и нашел австрийский «Глок» и глушитель к нему. Но трогать не стал, а решил понаблюдать за домом. И видел, как ты вечером забрал пистолет. Поэтому и спросил потом, есть ли у тебя оружие.
– А я ответил, что нет. «Глок» с глушителем лежал в моей «шестерке», когда вы обклеивали меня скотчем, как почтовую посылку. Между прочим, это очень важная деталь, что глушитель с пистолета был снят.
Богатырь посмотрел мне прямо в глаза.
– Значит, ты знаешь, кто убил Александра Александровича?
Я пожал плечами.
– Мне кажется, вы тоже уже догадались.
Казионов согласно кивнул. Я продолжил:
– Короче говоря, я решил внести свои коррективы в план операции.
– Зачем? Тебе ведь наплевать на то, что будет со страной, кто станет президентом?
– Зато мне не наплевать на себя. Хочется еще пожить. Поэтому я спрятал на время Боровского, чтобы было, на что выкупить свою жизнь.
– И когда ты только все успеваешь? – удивился Человек-гора.
Я промолчал. Казионову незачем знать, что мне помогла Людмила. Святая женщина! По моей просьбе она взяла на работе два отгула и за сутки успела съездить в Питер. Она нашла там Эльзу Романовну и забрала у нее мои запасные документы. Кроме того Люда купила билет на поезд Оксане.
Пока я, как лев, сражался в «Элит-спорте», этот добрый ангел подогнал мою «убийцу иномарок» к запасному выходу. Я запихал Боровского в машину, и Людмила подошла попрощаться. Она глядела на меня полными слез глазами, а я, как всегда в такой ситуации, никак не мог найти нужных слов, и поэтому, как последний дурак, тупо повторял, чтобы она ехала, не привлекая к себе внимания ГИБДД, в Гольяново, ждала моего сообщения и, после того, как его получит, сразу уходила, что полупарализованный Боровский безопасен – даже крикнуть не сможет…
Наконец, Люда прервала поток ненужных слов, закрыв мне рот поцелуем. Она на мгновение прижалась ко мне и прошептала на ухо: «Ну почему ты всегда приходишь, чтобы тут же попрощаться?» Потом оттолкнула меня, села в машину и, резко тронувшись с места, исчезла за поворотом.
Мое внимание привлек раненый. Он окончательно пришел в себя и со стоном попытался сесть. Я подмигнул Казионову.
– Ну, что, Андрей Петрович? Вам пора. Двигайте к Боровскому, а я здесь буду заканчивать.
Казионов вдруг виновато улыбнулся.
– Слушай, Мангуст, я ведь тебе должен был передать паспорт и деньги. А теперь выходит, что все это «липа»?
Казионов улыбается! Дожили! Я великодушно махнул рукой.
– А, ерунда, обойдусь! Все равно наверняка этот паспорт «засвечен», а деньги – меченые. Только «Паджеро» оставьте мне. Ваша машина должна быть где-то поблизости. Они не могли ее далеко угнать. Наверно стоит за одним из соседних зданий. Найдите ее и поезжайте. Боровский поди заждался. Пора его выручать. Может вам еще и орден дадут. А за Александра Александровича я рассчитаюсь, не беспокойтесь.
Услыхав, адрес скромного домика на окраине Москвы, где, в ожидании спасения, томится похищенный политик, богатырь кивнул мне на прощание и ушел.
