Люмьер разразился громким заразительным смехом, привлекая внимание редких прохожих, гуляющих в парке. Проходящая мимо пожилая дама смерила нас недовольным взглядом. Чуть поодаль двое рабочих-полукровок оглянулись, но быстро вернулись к сбору опавших листьев. Я натянул мамин шарф на подбородок, прячась от сильного порыва ветра.
Люмьер был в прекрасном расположении духа, в отличие от меня. Я бы присоединился и вдоволь посмеялся вместе с ним, не будь я при этом главной причиной столь бурных эмоций. Прошли долгие минуты, прежде чем он сквозь смех произнёс:
– Повтори, что ты сейчас сказал.
– Эм, – сконфуженно выдал я.
Наверное, я выглядел настолько сбитым с толку, что у Люмьера в какой-то момент проснулась совесть. Он жестом указал мне на ближайшую скамью.
– Прости, я просто… – продолжил он, широко улыбаясь, и сел рядом, закинув ногу на ногу. – Мне, кажется, послышалось, или ты сказал… – растягивая слова произнёс Люмьер, словно вновь был готов рассмеяться.
Он целенаправленно вынуждал меня повторить сказанное, словно не верил своим ушам.
Это было субботнее утро. Я предложил Люмьеру встретиться, чтобы попросить о помощи. В моём представлении мы бы серьёзно поговорили, но вся серьёзность слетела ещё до того, как я открыл рот. Люмьер сегодня просто светился от радости. Его не смущало, что я попросил о ранней встрече, ему не мешал сильный промозглый ветер, при том что я уже дрожал как осиновый лист. Это я предложил встретиться в парке подальше от лишних глаз, о чём уже жалел, но старался не подавать виду. Всю ночь думал о том, как сообщу Люмьеру о наставничестве, и надеялся, что он не откажет мне.
Я выдохнул и быстро произнёс:
– Позавчера я сказал отцу, что ты согласился быть моим наставником в Академии Святых и Великих.
Он задумчиво посмотрел на занятых делом работников, затем на меня. Казалось, теперь он воспринял мои слова всерьез.
– Удивительно, – выдохнул Люмьер и торопливо взглянул на наручные часы. – Сейчас девять утра. Ты ещё не сказал Гедеону?
– Нет…
Он хмыкнул.
– Так вот почему мы живы, верно? Он просто ещё не в курсе, – словно самому себе произнёс Люмьер. – Гедеон нас убьёт.
– Не думаю, что это произойдёт, – нерешительно возразил я.
Мне абсолютно не нравилось, куда вёл наш разговор. Я рассчитывал поговорить о чём угодно, но не о старшем брате. Не о неродном старшем брате.
– Уверяю, когда он узнает, наши тела по частям будут захоронены в разных уголках Запретных земель.
– Но он не хочет быть моим наставником, – твёрдо сказал я.
– Бьюсь об заклад, что ты его не спрашивал.
– О чём?
– О том, хочет ли он стать твоим наставником.
– Да он меня на дух не переносит. – Я поёжился и уставился на свои ботинки.
– Вы вообще разговариваете? Ну, знаешь, через рот, словами. – В голосе Люмьера послышались язвительные нотки.
– Нет. – Это было единственное, что я мог уверенно сказать, когда дело доходило до Гедеона.
– Советую. Хороший способ узнать человека поближе. Просто десять из десяти. Лучше, чем обходить стороной и домысливать за других.
– Скажи это Гедеону.
– Каждый день говорю, но, видимо, упёртость у вас в крови.
– Ты же знаешь, мы не родные… – нахмурился я.
– Это не отменяет того факта, что он заботится о тебе. Думаю, он планировал стать твоим наставником.
Я продолжал недовольно сверлить Люмьера взглядом.
– Да, забота у него своеобразная, – чуть помедлив, согласился он.
– Я знаю, что это прозвучит внезапно, но ты, – я голосом выделил местоимение, – можешь стать моим наставником?
– И тем самым подписать себе смертный приговор? – хохотнул Люмьер.
– Это значит нет? – Тут я окончательно сник.
– Я не отказал тебе. Просто пытаюсь просчитать все пути отхода. Знаешь, до этого дня я был уверен, что Гедеон будет твоим наставником. Да он скорее мне голову отгрызёт, чем позволит нам общаться. Гедеон уверен, что я на тебя плохо влияю.
