– Но…
– Вернуться в школу, – чуть надавил Скэриэл. – Тебе нравилась математика. И физика.
– Да, хочу, – вздохнул мальчик.
– Я поговорю с Клэр. – Скэриэл положил руку на его плечо.
Я подошёл ближе, встал сбоку на тротуаре так, чтобы не мешать прохожим, и услышал, как Отис тихо произнёс:
– Она сказала, что ты занимаешься очень плохими вещами и от твоих денег нужно держаться подальше. – Отис закусил губу, помолчал и грустно закончил: – И от тебя тоже.
Скэриэл нахмурился и затих. Казалось, последняя фраза расстроила его. Он больше не давил, просто молчал, устремив пустой взгляд куда-то в сторону. Я не знал, что делать, и потому не вмешивался. Чувствовал, что окончательно испорчу ситуацию своими неуместными словами.
«Грязные деньги». Что бы это значило?
– Ты тоже так считаешь? – непривычно кротко спросил Скэриэл.
Мимо проехали машины, чуть не сбив на пешеходном переходе девушку. Компания людей неподалёку устроила потасовку – бурно жестикулируя, они кричали и толкали друг друга. Я занервничал, но виду не подал. Скэриэл с Отисом ещё о чём-то говорили, но я не мог уловить слова за уличным шумом. Казалось, что они перешли на шёпот.
Скэриэл нагнулся, чтобы быть на одной высоте с мальчиком. Нарушая приличия, я подошёл и прислушался.
– Позволь мне самому разобраться с грязью, чтобы ты никогда с этим не столкнулся. Отис, твоё место не здесь. Ты слишком умён для того, чтобы продавать на улице газеты и зажигалки. Держись подальше от этих улиц, от Тони и Юджина. Я поговорю с Клэр. Она может как угодно гробить свою жизнь, но тебе я этого не позволю.
Отис что-то прошептал и прильнул к Скэриэлу. Тот вновь обнял его и по-дружески похлопал по спине. Попрощавшись с мальчиком, мы молча двинулись вдоль улицы. Я хотел спросить Скэриэла о многом: о Тони, об Отисе, о заработке, о грязных деньгах, о Клэр, о том, чем же всё-таки он, Джером и Эдвард занимаются в Запретных землях, – но вместо этого озвучил совершенно другое:
– Не шути так больше.
– М? – отозвался Скэриэл заторможенно, выныривая из своих мыслей.
– Шутка про «мой парень». Не делай больше так.
– Это перестанет быть шуткой, если ты согласишься со мной встречаться.
Я изумлённо остановился. Скэриэл замер в шаге от меня.
– Что ты такое говоришь?
– Я предлагаю тебе встречаться, – серьёзно проговорил он. – Мы всегда вместе, нам хорошо вдвоём. – Он подошёл ближе, медленно взял мою ладонь и нежно провёл по холодным пальцам; я же стоял как истукан. Он гладил мои пальцы, грея их в своих руках. – Мы даже спим в одной кровати. Обычные друзья так не делают, Готи. Мы зашли слишком далеко, чтобы ты отрицал это. И мы поцеловались. Я знаю, что тебе это понравилось.
– Не могу, – словно чужим голосом сказал я.
– Не нужно отвечать сейчас. Подумай над этим. – Скэриэл мягко сжал мою ладонь. – Ты замёрз. Тебе нужны перчатки. Идём.
Встречаться со Скэриэлом… Я мог представить его с Оливером, с Леоном, на худой конец с Джеромом. Но Скэриэл и я? Это было что-то за гранью моего понимания. Он ведь лучший друг.
Мы молча шли и оказались на широкой, заполненной людьми улице. Я увидел тот самый клуб, «Глубокая яма», место, где меня бросил Оскар Вотермил.
– Чем ты занимаешься здесь? – внезапно начал я.
– В смысле?
– Отис сказал, что у тебя грязные деньги.
– Все деньги в Запретных землях – грязные, – усмехнулся он.
– Что ты делал в клубе, когда Оскар меня кинул? – Я перегородил ему дорогу, как совсем недавно он сделал с Отисом.
– А. – Скэриэл увидел «Глубокую яму» за моей спиной и расплывчато проговорил: – Да ничего особенного.
– Наркотики?
– Нет, ты чего? – Он округлил глаза.
– Проституция?
– Я не сутенёр, Готье, – процедил он.
– Но что-то связанное с проституцией?
– Ерунду не неси, – нахмурился он.
Мы замолчали. Скэриэлу явно не нравились мои вопросы.
– Давай закончим здесь на этом, – сердито продолжил он. – Меня напрягает твоё любопытство. Зная тебя, – он ткнул меня пальцем в грудь, – скажу раз и навсегда: не прикасайся к наркотикам ни в каком виде. Даже для баловства не смей. Я голову тебе оторву, – тут он ткнул меня пальцем в лоб, но я грубо отмахнулся, – если узнаю, что ты принимаешь. А если узнаю человека, что толкнул тебе дурь, то жертв будет больше. Понятно?
