Но до того ли сейчас?
– Поцелуешь?! – Иван схватил Лали за руку, потащил за собой. – Тогда побежали!
Он и думать забыл о странном незнакомце в черном.
* * *
Магнитная карта-ключ от квартиры Сидоровичей лежала в одном из карманов пятнистого комбеза модного в этом сезоне покроя – Иван автоматически проверил, на месте ли. Тихонечко спрыгнул на балкон – чтобы не разбудить родителей. На душе было тоскливо. Ну кто его за язык тянул, а?
Проводил ведь Лали. И даже взял за руку. Но так переволновался, что ляпнул вдруг – мол, как это батя разрешает тебе, девчонке, по крышам бегать, с твоим-то сердечком? И все, как отрезало романтику. Вместо поцелуя кареглазая красотка принялась объяснять, что охрана наверняка уже составила рапорт, но Гурген Аланович в последнее время почти не бывает дома, он очень занят, поэтому еще не в курсе ее нового увлечения… На этом свидание закончилось.
Иван взглянул на часы – однако! На крышах ночь пролетает незаметно, а ведь до экзамена в универе остались считаные часы. Ну да ладно, не впервой. Все равно он лучший в группе. Да что там в группе, будем объективны – на потоке. Или даже на курсе. Или… Он всерьез готовил себя к тому, чтобы встать плечом к плечу с отцом и прочими Героями Революции. Вместе они поведут Союз к светлому будущему и новым свершениям!
Но это потом. Пока же надо незаметно попасть домой. Мама ведь не знает о его ночных прогулках, да и отцу он не торопился рассказывать о забавах бегунков.
Чтобы не потревожить предков, Иван оставил открытым окно, вот через него и залез с балкона в свою темную комнату. Главное – ничего не зацепить. Тут справа стол с учебным компом, дальше шкаф высотой в полтора роста, кровать еще… И везде цветы в горшках на стойках из стальной проволоки – мама выращивает, чтобы свежий воздух был, как она говорит. Цветы-травки у них по всей квартире натыканы, прям не дом, а целая оранжерея. Из-за этой ботаники Иван стеснялся приглашать друзей домой, а то начнут еще болтать, что Жуковы превратили квартиру в теплицу, помидорчики с огурчиками выращивают. Что, кстати, правда – на кухне есть пара кустиков. Отец откуда-то из провинции маму в Москву взял, а там принято так – чтобы хозяйство было. Да и вообще у Жуковых жилплощадь очень скромная, не то что у некоторых. Отец считает, что роскошь – это излишество, а всякое излишество есть зло.
В темноте споткнувшись обо что-то, Иван едва не растянулся на полу и очень этому удивился – как и отец, он уважал образцовый порядок. В его комнате все было на своих местах, ничего нигде не валялось. Так обо что же он споткнулся? Ведь даже носки не разбрасывал по углам, как это принято у некоторых. Странно… Осторожно двинулся к стене – под ногами пару раз что-то хрустнуло. Нащупал выключатель – загорелись все три лампочки люстры, и…
Иван обомлел. Весь пол был засыпан осколками цветочных горшков вперемешку с почвой и изломанными, растоптанными растениями. Шкаф стоял открытый, вещи из него валялись везде – и на кровати, и на столе. Учебный компьютер исчез. Гипсовый бюстик Председателя сбросили с полки, у него откололся нос.
Да что тут произошло вообще, а?!
– Мама… – Голос изменил Ивану. Хотелось крикнуть так, чтобы стены задрожали, а всего лишь прошептал. – Отец…
В тишине, царившей в квартире, грохот еще одного разбитого горшка прозвучал как выстрел. Из гостиной послышался какой-то шум. Не снимая ни поросячью маску, ни подвеску – не до того, – Иван рванул на звук.
– Предки дорогие, а что случилось у нас?.. – начал он в коридоре.
И замолчал, увидев отца.
Владлен Жуков – гордый сильный мужчина, на которого Иван мечтал быть похожим, – стоял посреди большой комнаты на коленях. Ладони на затылке. Лицо – всегда властное, без тени улыбки – разбито в кровь, из носа течет, марая алым белую майку. Все мышцы напряжены, бугрятся под сеткой вен. Отца не так-то легко сломить.
Мама – красивая, белокожая, со светлыми распущенными волосами – сидела в кресле, положив руки на сдвинутые колени. Ее пальцы дрожали, когда она поправила любимый шелковый халат. Она не сводила с отца голубых, как небо, глаз – точно таких же, как у Ивана. Все говорят, что он в мать.
