Заповедь "Люби ближнего твоего, как самого себя" является, с очень незначительными вариациями в формулировке, основным принципом, общим для всех гуманистических религий. Однако если любовь настолько простое дело, как это представляется большинству людей, то трудно понять, почему великие духовные учителя человечества заповедовали, чтобы человек возлюбил. Что такое любовь? Зависимость, повиновение, неспособность покинуть привычное "стойло", господство, собственничество и желание управлять - входят ли в понятие любви также и эти чувства? ...Люди думают, что любить просто, но что быть любимыми - очень трудно. С нашей рыночной ориентацией мы думаем, что нас не любят, потому что мы недостаточно "привлекательны". ...Люди не понимают, что реальная проблема состоит в том, что любовь - весьма непростое дело и что вас любят, только если вы сами любите; именно ваша способность любить и вызывает любовь в другом человеке. Самое трудное - именно неподдельная способность любви. На что бы ни жаловался невротик, какие бы ни проявлял симптомы - все они проистекают из его неспособности любить...
Ж. Франкл*
______________ * Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
Психотерапия и религия
Цель психотерапии - исцеление души, цель же религии - спасение души. Если, однако, религию, согласно ее исходной направленности, мало заботят и волнуют такие вещи, как выздоровление или предупреждение болезней, тем не менее по своим результатам - ненамеренно - она оказывает психогигиеническое, даже психотерапевтическое действие. Это происходит благодаря тому, что она дает человеку беспрецедентную возможность, которую он не в состоянии найти где-либо еще: возможность укрепиться, утвердиться в трансцендентном, в абсолютном. В психотерапии мы также можем зафиксировать аналогичный непреднамеренный побочный эффект, поскольку мы наблюдаем в отдельных случаях, что пациент в ходе психотерапии приходит обратно к давно утраченным источникам изначальной, подсознательной вытесненной религиозности. Однако, хотя такое и случается, врач не вправе ставить перед собой такую цель. Ведь в этом случае врач объединяется с пациентом на почве общей веры и действует исходя из этого, но тем самым он уже с самого начала обращается с ним не как с пациентом.
Если мы хотим определить отношение человеческого к божественному, то есть к сверхчеловеческому, измерению, то напрашивается сравнение с золотым сечением. Как известно, в нем меньшая часть относится к большей так же, как большая часть относится к целому. Не подобно ли этому отношение животного к человеку и человека к Богу? Как известно, у животного есть лишь среда, в то время как человек "обладает миром" (М. Шелер); однако мир человека относится к сверхмиру так же, как среда обитания животного относится к миру человека. И это означает, что подобно тому как животное, находясь в своей среде, не в состоянии понять человека и его мир, так и человек не может иметь представление о сверхмире.
Возьмем для примера обезьяну, которой делается болезненная инъекция с целью получения сыворотки. Может ли обезьяна понять, почему ей приходится страдать? Исходя из своей среды, она не в состоянии понять соображения человека, подвергающего ее своим экспериментам. Ей недоступен мир человека, мир смысла, он непостижим для нее, она не может войти в это измерение. Не следует ли нам предположить, что в еще более высоком измерении есть еще один непостижимый для человека мир, в котором только и приобретают смысл сверхсмысл - его страдания?
Психотерапия не должна также вступать на почву веры в божественные откровения. Ведь признание вообще существования подобных откровений уже подразумевает выбор в пользу веры. Бесполезно спорить с неверующим, говоря, что откровения существуют: если бы он убедился в этом, он бы давно уже был верующим.
...Человеческое бытие всегда стремится за пределы самого себя, всегда устремляется к смыслу. Тем самым главным для человеческого бытия является не наслаждение или власть и не самоосуществление, а скорее осуществление смысла. Если психотерапия будет рассматривать феномен веры не как веру в бога, а как более широкую веру в смысл, то в принципе она вправе включить феномен веры в сферу своего внимания и заниматься им. Здесь она заодно о Альбертом Эйнштейном, для которого задаваться вопросом о смысле жизни значит быть религиозным.
