Сев за столик в ресторане, она вспомнила, как начинался ее путь к Иуде. Тот же самый аэропорт, тот же самый ресторан. И официант, кажется, тот же самый. Словно и не было десяти лет за плечами… Ей захотелось вычеркнуть эти десять лет. Не открывая меню, она сказала:
— Подайте мне то же, что было в прошлый раз.
Он, ничуть не удивившись, кивнул:
— Жаркое из телятины, божоле и ломтик пресного хлеба.
— Вы вспомнили не все, — сказала она, желая его немного поддразнить.
— Месье заказывал кофе и бокал воды, — добавил он. — Но сегодня он не подойдет.
— Да, он не подойдет, — сказала Клара, с любопытством глядя на официанта. Неужели он и в самом деле помнит каждого своего клиента? — Месье больше не пьет кофе. И не ходит по ресторанам… Да. Скажите, а вы давно здесь работаете?
— Время от времени, — ответил он. — У меня слишком много других обязанностей.
Вагаршапат, Армения, ноябрь, 286
Над столицей армянских царей сияло ясное небо. Несмотря на солнечный день, осенний воздух был уже достаточно свеж, и над крышами домов струился дым, окутывая старый город сизой пеленою. Эта часть города была построена еще царем Ервандом, за четыре столетия до Рождества Христова, и называлась в те времена Артемит-кагак, что означает город Артемиды. Уже потом, в начале третьего столетия после Рождества Христова, другой царь, Вагарш, достроив и заселив город торговцами и ремесленниками, обнес его крепостной стеной и назвал в свою честь Вагаршапатом.
Сюда, по дороге, ведущей к городским воротам, во всю прыть несся запыленный всадник, пришпоривая и без того взмыленного коня. На одном дыхании проскочив городскую стражу и пару улиц, он спешился у богатого дома и, бросив поводья подбежавшей прислуге, вбежал вовнутрь. Почти тотчас оттуда, на ходу застегивая обшитый золотой парчой камзол, выбежал немолодой уже мужчина и, вскочив на подведенного к нему коня, помчался в направлении царского дворца.
Скоро он уже был там и в ожидании высочайшего соизволения беспокойно переминался с ноги на ногу. Вскоре ему подали долгожданный знак, и он, войдя в царские покои, почтительно остановился у входа. Царь жестом разрешил ему приблизиться к трону.
— Я слышал, у тебя ко мне важная новость, князь. Так о чем она? — спросил Трдат.
— Она касается Сурена, — с поклоном ответил ему гость.
— Сурена? — удивился царь. — Чем он тебе досадил?
— Он не тот, за кого себя выдает, — ответствовал князь.
— И кто же он? Женщина? — скрывая усмешку, поинтересовался Трдат.
— Прости, государь, но мне придется начать издалека и вспомнить то, что, быть может, посыплет соль на твои раны, — словно не замечая иронии, ответил гость.
— Говори, я повелеваю!
— Много лет тому назад, — начал князь, — царствующих в Персии парфян Аршакидов, к которым относишься и ты, великий государь, сменил перс Арташир. Он подговорил твоего дядю, Анака, и тот на охоте убил твоего отца Хосрова, а вместе с ним и ваших домочадцев. К счастью, боги, сохранив твою жизнь и жизнь сестры твоей Хосровидухт, свершили возмездие над клятвопреступником. Перед смертью твой отец открыл имя предателя, и наши воины, настигнув братоубийцу, утопили его в реке Аракс. А вместе с ним, как все были уверены, и всех его домочадцев. Но мстители ошибались. В живых остался твой двоюродный брат. Он был спасен братом своей кормилицы и увезен в Кесарию. Там он получил христианское образование, женился на некой Иулитте, которая, родив ему сыновей Аристакеса и Варданеса, вскоре умерла. Он-то и есть наш Сурен.
Царь побледнел.
— Чем ты докажешь это? — спросил он князя.
— А ты спроси его сам, государь. Он христианин, а его вера не позволяет ему лгать, — ответил тот.
— И как ты это все узнал? — в голосе царя прозвучало недоверие.
— Я послал в Кесарию человека, поручив ему разыскать и расспросить людей, знавших Сурена, — с поклоном ответил гость.
— Зачем? Тебе-то какая с этого радость?
Князь отвел взгляд, скрывая смущение:
— Ты очень приблизил его к себе, государь, а мы так мало его знаем… И я испугался, что он может замышлять против тебя…
— Ты честно начал, так не заканчивай ложью! — перебил его царь. — Возможно, ты на самом деле испугался. Но не за меня, а за себя. Я многое вижу из того, что мои приближенные хотели бы утаить. Вижу, но молчу. До поры. Делаю вид, что не замечаю. Вот ты. Я давно наблюдаю твои страдания по моей сестре, Хосровидухт. Слепец! Тебе только кажется, что со стороны этого не видно. Влюбленный человек — он как абиссинец в кругу белокожих людей. С появлением Сурена ты узрел в нем соперника и решил все о нем проведать. А теперь, раскрыв его тайну, захотел расправиться с ним моими руками! Так?
