Рекся и Пуцек - страница 4

Была у меня приятельница, по имени Ися. Белобрысая её головка доставала мне как раз до локтя, а глаза у неё были ясные и чистые, как зимнее небо. Она ходила в школу, которая помещалась в большом красивом здании из красного кирпича на углу нашей улицы.

Каждый день, возвращаясь из школы домой, Ися останавливалась у нашей садовой калитки и разговаривала с собаками. Они обычно уже поджидали её. Бывало, только завидят вдалеке маленькую фигурку — и кидаются навстречу, прыгая от радости.

Тому, что к девочке ласкался Тупи — белый мохнатый пёс, — ещё нечего удивляться. Тупи был сама доброта. Места в его сердце хватало для всех. Но вот Чапа-фокс... Это был себялюбец, для которого, кроме его собственной миски, не существовало ничего не свете. И этот самый Чапа не мог надышаться на Исю и даже провожал её домой, с достоинством подпрыгивая на трёх ногах, как и подобает фокстерьеру.

Нет, это было поразительно!

Я знал, что Ися не приносит собакам никаких лакомств. Дом её был не богат. Детишек была куча, мал мала меньше, а пан Лампарчик, отец Иси, зарабатывал очень немного. Когда же я познакомился с девочкой поближе, я понял, что собаки любят её не ради той корочки, которой она могла их время от времени угостить. Они любили маленькую Исю за её сердце. И за материнскую заботу, которую она щедро дарила всем и каждому.

Ися — это была самая настоящая маленькая мама, внимательная и заботливая. Ясные глазки её всегда видели то, чего никто другой не заметил бы. Она замечала, например, что у меня вот-вот оторвётся пуговица, и тут же бралась за иголку. Она зашивала мне порванный палец перчатки, когда я ещё был уверен, что мои перчатки в полном порядке. Она умудрялась заметить, что Тупи сегодня неважно выглядит; вынимала у Чапы из ноги колючку, хотя он и не думал хромать. А у Тупи вытащила как-то из уха клеща, о котором, кроме Иси, никто на свете не знал — даже сам Тупи.

Ися была вечно в трудах и заботах. Думаю, вам не нужно объяснять, сколько хлопот у такой маленькой мамы в большой семье, где много беспомощных малышей. Тем более, что ей приходилось ещё ухаживать за огородиком, который арендовал её отец. Огородик — несколько грядок — находился на дне большого оврага, неподалёку от маленького круглого озерка, почти сплошь заросшего тростником.

Как-то осенним днём встречаю Исю. На плече у неё — мешок, в руках — мотыга. Спрашиваю, как у них нынешний год уродилась картошка. Ися кивнула головой — мол, неплохо — и начинает мне рассказывать о том, что сегодня творится на озере.

— Что же там такое творится? — спрашиваю.

— А туда, наверно, со всего света ласточки слетелись. Сколько их там, дядя Ян! Так и носятся, так и мелькают, прямо в глазах темно! Ну, как будто кто клубок чёрных ниток размотал на ветру. А уж пищат, щебечут — просто в ушах звенит. Что они там делают, дядя Ян? Люди говорят, что ласточки на зиму хоронятся на дне озёр и прудов, да это, наверно, неправда?

— Конечно, неправда, — говорю. — Они собираются улетать в тёплые края и сейчас советуются перед отлётом. Разве мало у них дел, которые надо обсудить перед такой дальней дорогой!

— А когда они улетят?

— Этого уж никто не знает, кроме самих ласточек, детка. Но вот увидишь, случится это так внезапно, словно ласточки действительно в воду канут. Потому-то, наверно, и пришло людям в голову, что ласточки на зиму хоронятся в прудах и только весной оттуда выходят...

Выслушала Ися мой рассказ, вежливо со мной простилась и пошла. Назавтра она зашла за мной, и мы вдвоём отправились к озерку. Митинг у ласточек был в полном разгаре: писк стоял такой, что я едва мог разобрать, что мне Ися говорила.

А на другой день, когда мы  с Исей снова пришли на озеро, там было тихо-тихо, только ветер шумел в камышах.

— Улетели, все улетели, — говорит Ися, глядя то на небо, то на зелёную воду, которая кое-где просвечивает в зарослях.

И вдруг она бросается вперёд. На берегу ложится на живот, раздвигает камыш, отгоняет Тупи, который уже что-то учуял и полез было в воду...

Вот она встала. Что-то осторожно держит в руке. Смотрю — ласточка! Чуть живая. У неё сломано крыло. Головка в крови.