— Теперь мне трудно продолжать сердиться.
Люси печально улыбнулась:
— Сердиться всегда легче. Правда ведь?
— Вы намерены с ними связаться? — кивнул я.
— Конечно. Мне тоже не нравится, когда люди лгут, и если они больше не нуждаются в моих услугах, нам следует расторгнуть договор.
Расторгнуть договор. Пожалуй, все слова сказаны.
— Наверное, вы правы.
— У нас не остается выбора.
— Рад, что мы познакомились, — кивнул я.
— Да, и я тоже, — кивнула она в ответ.
Мы посмотрели друг на друга. Адвокат и Лучший Сыщик, который не знает, что сказать. Она встала, и я тоже.
— Хорошо. Надеюсь, мы будем поддерживать связь.
— Рождество. Мы можем обменяться открытками.
— Это будет очень мило.
— Я пишу остроумные открытки.
— Не сомневаюсь.
Мы немного постояли, потом она протянула руку, и я ее взял.
— Передайте Бену привет.
— Обязательно.
— До встречи, Люси.
— До свидания, Элвис.
Люси вернулась за свой стол, а я спустился на лифте вниз, сел во взятую напрокат машину, и через четыре часа и двенадцать минут мой самолет начал приземляться, спускаясь в смог, клубившийся над Лос-Анджелесом.
В три десять по лос-анджелесскому времени я был дома. За время моего отсутствия не случилось ни одного серьезного землетрясения, воздух прогрелся до приятных двадцати девяти градусов, влажность составляла двадцать девять процентов, ветер северо-западный. Я дома. Автострады забиты автомобилями, над городом клубится оранжевый смог, а Люси Шенье осталась в двух тысячах километрах от меня. С другой стороны, у нас нет столетних черепах с огромной пастью и каджунов-мутантов. И еще — в ближайшем будущем из-за меня здесь точно никого не убьют. Если мне удастся не задушить Сида Марковица, то придется выпить столько пива, что я перестану видеть тело убитого Джимми Рэя Рибнэка. Что хорошо в Лос-Анджелесе, так это то, что здесь возможно все.
«Портрет детектива, который с оптимизмом смотрит на жизнь».
Я позвонил в офис Сида Марковица прямо из здания аэропорта. Его секретарша сказала:
— Сожалею, но мистера Марковица сейчас нет на месте.
— Это Элвис Коул. Вы знаете, что я на него работаю?
— Да, сэр, знаю.
— Мне необходимо с ним поговорить.
— Я обязательно ему передам, как только он появится, мистер Коул. Сейчас он в студии с мисс Тейлор.
Я повесил трубку и набрал номер Джоди Тейлор в «Дженерал Эверетт». Мужской голос ответил:
— Офис мисс Тейлор.
— Элвис Коул. Могу я поговорить с мисс Тейлор или мистером Марковицем?
— О, здравствуйте, мистер Коул. Джоди сейчас на съемках. Могу я сообщить ей, как с вами связаться, когда она освободится?
— Нет.
Я спустился на эскалаторе за багажом, где представитель авиакомпании сообщил мне, что мою сумку по ошибке отправили в Канзас. Он обещал, что они с огромным удовольствием доставят ее мне домой, как только она прибудет в Лос-Анджелес, и радостно улыбнулся, чтобы у меня не возникло сомнений в его искренности. Отлично, ответил я. Потом мне пришлось сесть в автобус, который шел на долговременную парковку, где я оставил свою машину. Автобус был забит храмовниками[22] из округа Ориндж,[23] и мне пришлось стоять. Нет проблем. Передо мной торчал толстяк, у которого изо рта несло, как из писсуара. Всякий раз, когда автобус потряхивало, он наступал мне на ноги, извинялся и рыгал мне прямо в лицо. Сауэр.[24] Мы провели в автобусе двадцать две минуты, и большую часть этого времени я старался не дышать. Пытался смотреть на мир с оптимизмом.
Когда я нашел свою машину, оказалось, что кто-то порезал крышу и украл проигрыватель компакт-дисков. Я попытался написать жалобу, но служитель не говорил по-английски. Эй, это Лос-Анджелес! Мне пришлось потратить сорок пять минут, чтобы выбраться из аэропорта на автостраду, где я тут же попал в грандиозную пробку. Лысый тип на пикапе подрезал меня на съезде с автострады и назвал говнюком. Похоже, у него был не самый удачный день. Ему удалось проскочить на желтый свет, а мне загорелся красный. Ничего страшного. Нужно с оптимизмом смотреть на вещи. Бездомная женщина, одетая в мешок для мусора, брызнула смазкой мне на ветровое стекло и известила о пришествии Христа. А еще она сказала, что будет счастлива вымыть мое ветровое стекло за десять центов. Я заплатил ей и заявил, что если Иисус не появится в самое ближайшее время, я перестану смотреть на мир с оптимизмом и кого-нибудь прикончу. Добро пожаловать домой!
