— Почему?
— Я занимаюсь одним делом, в котором всплыло имя Леона, но не знаю, связан ли ваш брат с этим делом. Возможно, вы сможете мне помочь.
Шантель Мишо закурила сигарету и выдохнула дым. Пыталась понять, что мне нужно. В доме у нее за спиной слышались детские голоса, к двери подошел еще один мальчуган. Лет пяти, не больше. Он прижался к сетке и выглянул наружу.
— Энтони, иди в дом и поешь, — приказала Шантель, и Энтони исчез. — Ада, ты не могла бы посадить Льюиса за стол? Пожалуйста.
Малыш с пальцем в носу сказал:
— Нет.
Миссис Лоуренс Уильямс прижала к груди свою громадную сумку и сделала недовольную гримасу. Ей явно не хотелось идти к детям и пропустить представление.
— Ну, если другого выхода нет…
«Задавака».
Она взяла Льюиса за руку и увела в дом. При этом Льюис орал как резаный.
— Убийцу Леона так и не поймали, — заметил я. — И никого не арестовали.
— Вы из полиции?
— Нет.
— Столько лет прошло, а вы все равно хотите поймать того, кто это сделал?
— Не совсем.
— Но существует вероятность того, что вы его найдете?
Она продолжала надеяться на справедливость.
— Не знаю, Шантель. Я наткнулся на имя Леона при очень странных обстоятельствах и хочу понять, в чем дело. Не хочется вас зря обнадеживать. К тому же я понимаю, что вам нужно на работу.
— Если, конечно, вы не врете. — Она стояла не шевелясь и смотрела на меня в упор, а тонкая струйка дыма поднималась над ее сигаретой, неподвижная в неподвижном воздухе. Потом, похоже, Шантель приняла решение. — Лимонада хотите? Я сделала сегодня утром.
Я улыбнулся, и Шантель улыбнулась мне в ответ.
— Было бы здорово. Спасибо. Если у вас, конечно, есть время.
— У меня есть пара минут.
Мы уселись в тени на стоящий на крыльце маленький диванчик. Миссис Лоуренс Уильямс, не выпускавшая из рук свою громадную сумку, каждые две минуты подходила к двери, недовольная тем, что ей приходится заниматься детьми. Наверное, в сумке лежало что-то особенное на случай, если я буду плохо себя вести.
— Хороший лимонад.
— Я добавляю туда мед и сахар. Это мед из клевера. У реки живет один человек, который держит ульи.
— В отчетах, напечатанных в газетах, говорится, что, по мнению шерифа, Леона убил какой-то бродяга и что они повздорили из-за азартной игры.
— Леону было четырнадцать. Что он мог знать про азартные игры?
— А что считали ваши родители?
— Говорили, что все это глупости. Что шериф хочет от нас отделаться, что им нет до нас никакого дела. Ведь убили чернокожего.
— А у ваших родителей были какие-нибудь предположения насчет того, что именно тогда произошло?
Шантель, прищурившись, посмотрела на дорогу. Пыталась вспомнить. Мимо с грохотом проехал грузовик, который вез цистерну с природным газом, и тонкие стекла в окнах зазвенели.
— Господи, это было так давно. Папа умер в семьдесят втором. Мама… в восемьдесят первом.
— А как насчет Лоуренса и Роберта-младшего? Они ничего такого про это не говорили?
Она снова задумалась.
— Лоуренс мало общался с Леоном, но Леон и Младший были очень близки. Помнится, Младший что-то болтал про какую-то девушку. Может, в этой истории замешана девушка.
— Ну, вроде того, что Леона убили из-за девушки?
— Вроде того.
Шантель снова затянулась и выбросила окурок во двор. Тощая курица схватила окурок, сделала несколько шагов и с возмущенным квохтаньем выплюнула его на землю. Сбежались другие курицы, чтобы рассмотреть добычу получше, но тут же разбрелись по двору.
— Знаете, девчонки прямо-таки липли к Леону, — сказала Шантель. — Он был красивым мальчиком, и язык у него был подвешен как надо. Славный паренек. Я тогда была совсем еще ребенком, но это помню. Роберт ужасно ему завидовал. — Она сложила руки и наклонилась вперед, с удовольствием погружаясь в прошлое. — Знаете, я тысячу лет про это не вспоминала. Иногда даже лицо его не могу представить, а вот мелочи помню.
Миссис Уильямс подошла к двери, по-прежнему прижимая к груди сумку, по-прежнему с кислым выражением лица.
— У тебя нет времени на эти глупости, девочка. Пора возвращаться на работу.
Шантель кивнула, не глядя на нее.
— Опоздаешь, и еврей устроит тебе веселую жизнь.
