Блэк, сам того не желая, увлекся рассказом Борбича.
— Подожди, подожди! Зачем вмешивать сюда замужество, детей и характер, если ты не упоминал о них в двух первых случаях?
— Основатель нашей Церкви пытался обобщить эти три инцидента и выделить основные качества невоскрешенных лазарей. Их сходство могло стать ключом к объяснению самой загадочной тайны долины.
Все три случая имели несколько общих черт: человеколюбие, веру в Бога, самодисциплину, здоровое отношение к пище и одежде, убежденность в высоком предназначении бытия и наличии жизни после смерти, глубокую неприязнь к угнетению и презрение к условностям, если те вредили развитию милосердия и сострадания.
Тем не менее, эти факторы еще ни о чем не говорили. Два друга продолжили поиск и за три года узнали о трех новых случаях неудачного воскрешения. В отличие от первых они произошли в разное время через несколько лет после Дня Великого Крика. Причем, в каждом эпизоде тело перенесенного незнакомца не имело следов насилия или каких-либо знаков, которые указывали бы на причину смерти. Судя по всему, эти двое мужчин и женщина были убиты в других областях долины, но по неясной причине процесс их воскрешения оказался незавершенным. Они так и не вернулись к жизни.
К сожалению, основатель не нашел людей, которые знали бы кого-нибудь из этой троицы. Его долгие поиски и расспросы ни к чему не привели. Но он не стал отчаиваться, так как верил, что эти аномальные события почти ничем не отличались от трех первых случаев. А потом мой друг получил новые доказательства и раскрыл загадку незаконченных воскрешений!
— И в чем же был секрет? — спросил Блэк.
Рассказ Борбича заинтриговал его, но, взглянув на Базарную площадь, он увидел группу советников, которые направлялись к Замку. Это означало не только быстрое завершение интересной беседы, но и неприятное объяснение по поводу дуэли с О'Финном. Блэк тяжело вздохнул и начал обдумывать предстоявшую речь перед членами Совета.
— По мнению основателя нашей Церкви, питающие камни, граали, да и сама долина, являются искусственными сооружениями, созданными специально для воскрешенных людей, — продолжал Борбич. — Благодаря им мы должны освободиться от оков собственной плоти и научиться жить вне тела!
Он замолчал, наблюдая за эффектом, который произвели его слова. Руки Борбича подрагивали от возбуждения. На округлом лице появился румянец. Так и не дождавшись никакой реакции от Блэка, он торопливо продолжал:
— Я понимаю, что это утверждение кажется необоснованным и немного напыщенным. Но основатель решил, что нам дарован еще один шанс — второй и, возможно, последний, поскольку первую битву за личное спасение мы безнадежно проиграли.
— И в чем же заключается это личное спасение? — спросил Блэк.
— В способности приблизиться к великим истинам, которые находятся за гранью нашего восприятия, — ответил Борбич. — Или, другими словами, в окончательном слиянии с Богом.
Блэк презрительно фыркнул.
— Сказать по правде, мне понравилась твоя история. Но теперь ты несешь какой-то мистический вздор, и я думаю, что нам надо прервать эту встречу. У меня есть более важные дела, и мне некогда выслушивать твою околесицу о великих запредельных истинах и слиянии с Вездесущим.
— Вы не поняли меня! — вскричал Борбич. — Я пользуюсь этими терминами только потому, что наш язык не имеет точных определений для тех переживаний и возможностей, о которых идет речь! Я просто вынужден использовать мистические понятия, какими бы наивными они вам ни казались. Если вы позволите мне объяснить суть…
— Я и так уделил тебе много времени, — прервал его Блэк. — Возможно, мы поговорим еще как-нибудь в другой раз, но сейчас, не затрагивая принципов твоей церкви, я хочу попросить тебя об одном одолжении. Не надо больше смущать людей, подстрекая их к разрушению «Кометы» и отказу от борьбы с наемниками Мюреля.
— Но я не могу давать таких обещаний, — ответил Борбич. — Если хотите, я объясню вам, почему мы не должны противиться злу и прибегать к насилию…
— Это последние предупреждение! Еще одно неверное слово, и ты покинешь Телем! Если тебе так нравится Мюрель, можешь к нему и убираться!
