— Ты прав, — согласилась француженка. — Интуиция меня не подвела: я выбрала подходящего мужчину. Такого, который не станет мне клясться в вечной любви или требовать, чтобы я не смотрела на других представителей мужского пола. Ты не придаешь значения ничему, кроме самого акта любви, и не будешь стоять передо мной с дурацким видом, вопя, что убьешь первого же ублюдка, который посмотрит на меня с блеском в глазах…
— Как будто хоть один нормальный мужчина может смотреть на тебя без этого блеска! — сказал Дик. — Но я хочу быть честен с тобой и должен признаться, что ты для меня отнюдь не первая встречная. Ты особенная. Ты можешь мне не верить…
Анн коснулась его руки, потрогала стальные бицепсы и заявила:
— Я поверю всему, что ты мне скажешь — почти всему.
— Спасибо… Ты можешь мне не верить, но я не изменял Филлис с тех пор, как мы зажили вместе. Я имею в виду — в Телеме. Было несколько случайных и ничего не значащих встреч, когда мне приходилось путешествовать без нее. Но узнать о них Филлис не могла. А если бы узнала, я бы не стал отрицать, хотя рассказывать ей о них не собирался. Ей было бы очень больно, пусть даже она заявляет, что поняла бы меня и не возражала бы. И…
— …и ты считаешь, что она хранила тебе такую же верность?
— Судя по ее поведению, — невесело усмехнулся Блэк, — я склонен верить, что она говорит мне чистую правду. Хотя…
— …хотя ты не такой дурак, чтобы верить женщине на слово, да?
— Пожалуй. Она хороша собой; полна жизненных сил; ей не грозит наказание со стороны общества или разгневанного божества — хотя страх перед богами редко удерживал даже верующих женщин, — и определенно не испытывает недостатка в предложениях со стороны мужчин. О них она рассказывает мне с огромным удовольствием; мои друзья пришли бы в ужас, узнай они, что их попытки приударить за Филлис за моей спиной для меня не секрет. Но, с другой стороны…
— …она могла и умолчать о каких-нибудь предложениях?
— Верно! Или же…
— …не рассказывать тебе всей правды о том, какие она давала им ответы?
— И снова верно. Я, конечно, имею все это в виду, но тем не менее…
— …делаешь вид, что она принадлежит одному тебе. Почему бы и нет? Возможно, Филлис действительно тебе верна, а если и нет, то пока ты в неведении — ты не страдаешь.
— Я вовсе не собирался это обсуждать, — сказал Блэк. — Куда-то меня занесло не в ту степь. Я начал говорить о том, что ты единственная, перед кем я не смог устоять. Мне уже казалось, будто у меня иммунитет, как вдруг…
— …как вдруг ты встретил меня и пал в тот же день.
— Да, хотя я не люблю этого глагола. В нем слишком много морального осуждения. Я не мог пасть, поскольку не возносился на недосягаемые высоты, и поэтому…
— …и поэтому ты был готов возлечь лишь с одной женщиной из миллиона. И этой женщиной — отбросим ложную скромность — оказалась я, Анн де Сельно.
Блэк схватил ее за плечо. В другое время ее гладкая плоть вызвала бы у него прилив чувственного восторга — такая она была живая. Но не теперь. Ему было и смешно и досадно.
— Скажи мне, ma chere,[7] ты уверена, что твой любовник задушил тебя из ревности? Или же потому, что ему никак не удавалось…
— …закончить фразу?
Анн откинула голову назад и расхохоталась. Блестящие каштановые волосы облаком окутали ей плечи; ее рот, такой красный, такой… женственный — другого слова не подберешь, — широко раскрылся, давая волю смеху; плечи и тяжелые, красивой формы груди тряслись — она была так соблазнительна в этот миг, что Блэк взял бы ее снова, будь у него время.
— Ах, Дик, мой грозный черный орел, у тебя есть все основания сердиться. Есть такой грех, признаю. И если я снова начну перебивать тебя — только ты не думай, будто мне все время хочется говорить, я умею и слушать тоже, — ты отчитай меня построже!
— Отчитаю, не сомневайся.
Они подобрали граали, вышли из-за кустов — и увидели Федора Борбича.
Он стоял на коленях на тропке, извивавшейся над спуском, с которой была видна часть Базарной площади и Река. Но Борбич туда не смотрел — он склонил голову и молитвенно сложил перед собою руки. Услышав, как из-за кустов выходят двое, он подпрыгнул и развернулся к ним лицом. Когда он узнал Блэка, маленькие глазки его округлились.
